– А это не так?
Маленькое сморщенное лицо женщины стало еще меньше. Каждый ответ давался ей с трудом.
– Ваш новый муж стал делать пристройку, чтобы сдавать ее курортникам, – видя ее замешательство, продолжил Леонид. – Это тоже не нравилось Ване?
– Григорий не пускал в пристройку отдыхающих, – призналась женщина. – В ней постоянно находились какие-то люди, его знакомые. Ваня следил за ними и часто говорил мне: они смахивают на бандитов. В их руках постоянно вертелись крупные суммы денег. Мой старший сын пытался подслушивать их разговоры, но Григорий заметил это и сильно избил Ваню.
Она закрыла лицо руками:
– Именно после этого он предъявил свой ультиматум: или я выгоняю сожителя, или Ваня уйдет из этой жизни.
– И что же сделали вы?
Василиса не ответила, да никто и не ждал от нее ответа. Теперь она понимала, что потеряла прекрасного сына, и винила себя за это, хотя еще недавно предпочла ему чужого мужчину.
– Я все рассказала Григорию, он посмеялся, но из пристройки его друзья ушли. Впрочем, эту хибару и пристройкой-то не назовешь. Ни один курортник не хотел снимать у меня угол, – она собиралась еще что-то добавить, но внезапно замолчала.
– Вы хотите еще что-то сказать, – заметила Рита. – Не бойтесь. Здесь ваши друзья.
– Компания моего сожителя переселилась в заброшенный дом возле вокзала, – выдохнула она.
Леонид щелкнул пальцами. Так вот почему мальчик подвизался на вокзале!
– И Ваня узнал об этом?
– Да, – женщина заставляла себя говорить. – Он собирал какие-то сведения, для этого и носил с собой фотоаппарат. Однажды он проговорился бабушке, что готовит бомбу.
Сомов почесал затылок. Ваня явно не годился в террористы. Скорее всего, он что-то накопал на сожителя матери и готовился передать дело либо полиции, либо редакции. А за такое убивают.
Василиса вдруг покачнулась и схватилась за сердце. Рита подскочила к женщине и едва успела ее подхватить.
– Там, на полке, лекарство, – прошептали фиолетовые губы. – Нитроглицерин.
Сомов быстро отыскал таблетки, и Василиса сунула одну под язык. Сухая рука махнула гостям:
– Вы идите. Приходите позже. Я устала, мне надо отдохнуть.
Рита наклонилась над ней:
– Может, мы возьмем мальчика к себе? Он, наверное, хочет есть.
Мать была похожа на высохшую мумию:
– Мы не голодаем, спасибо. Я скоро встану. Не беспокойтесь за нас. Идите.
Рита потянула Леонида:
– Пойдем. Она действительно встанет.
Оперативник наклонился над хозяйкой:
– И все же мне придется потревожить вас. Мне нужна вещь, которой, кроме Григория, никто не пользовался.
– Там, на трюмо, красная пластмассовая расческа…
– Огромное спасибо.
Выйдя в сад, они словно вырвались на свободу. Тяжесть, давившая на плечи с самого начала разговора с Кашкиной, куда-то отступила.
Калитку закрывать не пришлось. Легкий ветерок не давал почти сорванной с петель двери встать на свое место.
Глава 6
Долгое время Рита и Леонид шли по дороге молча. Потом девушка произнесла:
– Я наблюдала за ней. Она говорила неправду.
Он обернулся к подруге:
– Когда?
– Почти все время, – заметила девушка. – Василиса, как и мы, никогда не была уверена, что Григорий учился со Степаном. Но я ее не виню. Ей тогда было все равно. Нашелся мужик, красивый, обаятельный и сильный, и она кинулась в его объятия. Ваня предупреждал ее, однако мать не вняла его советам. Григорий никогда не давал семье ни копейки и не хотел, чтобы появлялся новый член семьи. Это Василиса тоже чувствовала. И все-таки родила. Так хотелось ей бабского счастья!
– И она его получила? – ехидно спросил Сомов. – Все, чего добилась женщина, – рождения ребенка-инвалида, оставленного ей же на попечение, гибели сына, единственного помощника, и смерти матери, тоже не оставлявшей ее в беде.
– Почему же отец не помогает своему сыну? – задумчиво спросила Рита.
– А ты еще не поняла? – раздраженно бросил Леонид. – Какому-то мужику, называющему себя Григорием, понадобилось перекантоваться в Мидасе. Почему в Мидасе? Хоть убей, не знаю. Сегодня я вышлю отчет своим приятелям в приреченскую полицию и получу ответы на многие вопросы. Думаю, скоро мы докопаемся до истины: кто такой Григорий Строев и зачем ему понадобился ваш тихий поселок. Гибель мальчика вытечет как следствие.
Рита пожала загорелыми плечами:
– Да, ты прав. Но неужели полиция не проверяла все факты?
Сомов хмыкнул:
– Зачем это им? Есть труп мальчика и его фраза, брошенная бабушке: «Если он не уйдет из семьи, я покончу с собой». Поскольку суицид у подростков развит, дело поспешили закрыть.
Оперативник и девушка добрели до чебуречной.
– Господи! – воскликнула Рита. – Только теперь я почувствовала, как чертовски хочу есть!
– Я составлю тебе компанию, если не возражаешь, – улыбнулся Сомов.
Она удивленно взглянула на него:
– Я слышала, в «Гавани» отлично кормят. А ты уже который раз избегаешь их кухни.
Оперативник рассмеялся:
– Кормят там действительно отлично, да только семейная парочка, соседи по столу, портит мне аппетит. Да будь там хоть повар из парижского ресторана «Максим», я бы все равно предпочел эту чебуречную.
Рита кивнула:
– Ясно. Ты пробовал янтых?
– Нет, – покачал головой Леонид. – Это местное блюдо?
– Татарская кухня, – пояснила местная жительница. – Возьмем парочку, не пожалеешь.
В чебуречной был аншлаг, и вожделенных янтыхов пришлось ждать полчаса. Когда официантка наконец принесла диковинное блюдо, оперативник с интересом рассматривал печеный чебурек огромных размеров, обильно политый сливочным маслом.
– Думаешь, мы это осилим?
– А ты попробуй, – посоветовала Рита с набитым ртом. Она ловко орудовала вилкой и ножом. – Начинка – обалдеть. Я заказала микс.
Ее слова ни о чем не сказали Леониду, и он, нацепив на вилку огромный кусок, отправил его в рот. Нежное мясо вместе с сыром и помидорами показалось ему потрясающе вкусным.
– А я взял бы рецепт для своей матери, – признался Леонид.
– Это лучшая похвала, – отозвалась девушка. Они запили угощение горным чаем и вышли из заведения.
– А теперь куда? – поинтересовалась Рита. – Искупаемся, или ты отправишься работать?
– Обязательно искупаемся вечером, – пообещал оперативник. – А сейчас мне надо связаться с коллегами и переправить нужную информацию. Если они поторопятся, мы уже сегодня узнаем очень многое. А вечерком я тебе позвоню.
