– Здравствуйте! Впервые в городе?
Она обернулась. Георгий включил все свое обаяние, однако от него исходила опасность. Вот почему приезжая, выдавив из себя улыбку, попыталась скорее отделаться от незнакомца:
– Да. Здесь живет мой жених.
Она прибавила шагу, но это не помогло. Зверь не собирался упускать добычу.
– Где же он?
– Ждет меня дома. Они с матерью накрыли стол. Здесь недалеко, поэтому я попросила его не встречать меня.
– И правильно сделали! – Его оскал пугал ее. – Садитесь в мою машину – и я мигом доставлю вас к жениху.
– У меня нет денег, – пыталась увернуться девушка.
– Разве я похож на таксиста? – Он взял ее за локоть, и несчастная не смогла вырваться. – Видишь, какой автомобиль? Могу поспорить, такого у твоего хахаля нет и в помине.
Она дергала руку, пытаясь высвободиться:
– Спасибо, я дойду сама.
– Я сказал: садись!
Брошенные слова словно ударили кнутом. Девушка послушно села на переднее сиденье.
– Прямо, а потом направо.
Татарин нажал нужную кнопку, и двери заблокировало.
– Я же сказал, что не таксист. Ты поедешь куда я захочу.
– Нет! – Она еще надеялась на спасение. Георгий словно не слышал ее, и машина рванула с места. Волохов выехал на дорогу, ведущую в горы. Незнакомка, как пойманный в ловушку зверек, пыталась вырваться. Она вцепилась зубами в его руку, спокойно лежавшую на руле. Брызнувшая кровь испачкала белые брюки. Это только раззадорило Георгия:
– Давай, моя милая! Вот это мне нравится!
Девушка дергала его за плечи, пытаясь заставить остановиться, но преступник отвез ее в близлежащий лесок, жестоко изнасиловал, испытывая огромное наслаждение от визга и стонов жертвы, а потом бросил ей на колени пачку денег:
– Дашь жениху. Это мой подарок на свадьбу.
Она завыла, как тяжело раненный зверь, схватила камень и кинула его в голову обидчика. Чутье предупредило его об опасности, и Георгий вовремя отклонился. Острый угол лишь поцарапал кожу на виске.
– Ах ты сучка!
В течение одной секунды он сомкнул руки вокруг ее горла. Его колено уперлось ей в спину, и несчастная не могла вздохнуть. Девушка чувствовала, как открывался ее рот, казалось, он еле вмещает толстый язык. Кровь шумела в голове и в ушах. Сознание постепенно покидало ее. Тело бедняжки несколько раз конвульсивно выгнулось и замерло. Это был единственный момент, когда Волохову стало не по себе. До этого бандит отдавал приказы убить, однако никогда не делал этого сам: для таких дел в банде существовал палач. Именно ему, Сергею Огурцову, и позвонил Татарин:
– Серега, я убил человека.
Огурец не удивился.
– Кого? – равнодушно поинтересовался он.
– Бабу. Приезжая.
– Хорошо, что приезжая, – откликнулся киллер. – Значит, не сразу хватятся. Ты где?
– В леске на горе.
– Буду через полчаса.
Сергей уже не первый раз хоронил свои жертвы. Девушка обрела вечный покой на месте своей гибели.
После этого Волохов уже не боялся крови. Он убивал свои жертвы с такой легкостью, словно перед ним были не живые люди, а оловянные солдатики или мишени компьютерной игры. Журналист с присущей ему скрупулезностью перечислял все подвиги Георгия, и даже видавший виды Сомов почувствовал дрожь в спине. Казалось, Татарина ничто не остановит. Однако сколько веревочке ни виться… Сменили начальника полиции, купленного Волоховым с потрохами, и на банду началась настоящая охота. Кого убили, кого посадили, но главарю удалось скрыться. И вот впервые он показался в Мидасе. Впрочем, где же еще ему и появляться?
«Волохов бежал, бросив все, – пояснял Павел Киселев. – Наверняка в Мидасе у него остались припрятанные деньги. Вот за ними он и явился».
Леонид задумался. Теперь все выглядело логично. Познакомившись где-то со Степаном Кашкиным, а потом узнав о его смерти, Георгий примчался к его вдове. Уж он-то знал психологию одинокой бедной женщины: накормит, обогреет и в постель с собой положит. Так и случилось. Однако умный мальчик Ваня что-то заподозрил и организовал слежку. Не за это ли он и поплатился жизнью? Вполне возможно. Кажется, вот и разгадка одного преступления.
Леонид мельком взглянул на фотографию бандита, потом увеличил снимок и похолодел: на него смотрел совсем другой мужчина. Василиса отыскала любительскую фотографию Григория, вспомнив, как он не хотел сниматься и Ваня тайно щелкнул его. Но определенно Григорий Строев не был Татарином, или Георгием Волоховым. Оперативник так расстроился, что даже тихо, но крепко выругался, что случалось нечасто. И все же Волохов посещал дом Строева, и об этом говорили отпечатки пальцев на расческе. Как такое может быть?
Он тут же написал Киселеву и получил иронический ответ. Криминальные авторитеты сплошь и рядом делали пластические операции. Главное доказательство – отпечатки пальцев, и они у полиции имеются. Теперь предстояло найти преступника. Однако как это сделать в одиночку да еще тогда, когда за тобой следят и покушаются на твою жизнь? Друзья предусмотрели и это.
«Тебе на помощь выезжает Скворцов, – строчил майор. – Делать ему все равно нечего. Катька лежит на сохранении, ничего опасного у нее нет, однако врачи берегут местную знаменитость. Рожать ей не завтра, так что Костик поможет тебе. Общаться будете при помощи эсэмэсок. Одному тебе не под силу справиться со свалившейся ношей. И вообще, поменьше высовывайся на улицу».
От последнего сообщения на душе стало легче. Конечно, они с Костиком вдвоем раскрутят это дело. И сотни жертв Татарина, вопивших о возмездии, наконец обретут покой.
* * *
Константин Скворцов воспринял предстоящую командировку как наказание. Он собирался брать отпуск, но только для того, чтобы неотлучно находиться при Кате. Правда, до родов жене оставалось еще два месяца, однако ей куда легче, когда любимый муж каждый день сидит у ее постели. Вот почему, выслушав просьбу Павла, Константин сразу же отправился в роддом. Катя вышла в коридор в новом розовом халате, подаренном на Восьмое марта. Супруг отметил про себя, что беременность действительно красит женщину. Огромные серые глаза стали еще больше, и в них светилось новое нежное чувство. Тонкие черты лица выглядели мягче и одухотвореннее.
– Что-то случилось? – сразу спросила Зорина. Они чувствовали друг друга на расстоянии.
– Мои друзья хотят, чтобы я покинул тебя на несколько дней.
Они присели на стулья у стены.
Катя сложила руки на животе:
– Насколько это опасно?
Он смущенно уставился на свои пальцы:
– Скорее это отпуск…
– Не обманывай меня…
Скворцов вздохнул. Да, лучше все ей рассказать:
