Женщина разъярилась:
– Вы же сами понимаете, что дело нечисто, – заорала она.
– Но Радугов тут ни при чем, – оправдывался работник органов.
– Тогда ищите виновного или возвращайте деньги.
Прочитав этот диалог, Леонид посмеялся и еще раз восхитился Еленой. Журналистка ничего не придумала. Она шла по пятам за ничего не подозревающим следователем, высматривая очередную сенсацию, и оказалась случайной свидетельницей этого разговора. Денежки, естественно, возвращены не были. К тому времени следователь разъезжал на новой машине. Пришлось поднапрячься и покопаться в прошлом врача. И кое-что мужчина выудил. Он назначил свидание Людмиле возле асфальтированного шоссе, ведущего в Ялту. Однако, когда женщина явилась, опоздав на десять минут, она обнаружила труп следователя и столпившихся возле него зевак. Какая-то иномарка с заляпанными грязью номерами сбила мужчину, спокойно шедшего по обочине. Водитель, разумеется, не остановился. Само собой, его не нашли. Мало ли сейчас крутых парней на своих крутых машинах сбивают мирных граждан и торопятся умчаться от наказания! Людмила снова отправилась в прокуратуру. Впрочем, на этом все и закончилось. «Алиби Радугов имеет стопроцентное, – заявили ей, – а то, что ваш супруг вдруг ни с того ни с сего вздумал купаться ночью, так это не запрещается законом».
Тарасова пыталась обращаться к помощи влиятельных в поселке лиц, однако ей никто не захотел помогать. На сем статья Барышевой заканчивалась.
Прочитав второй материал о несчастном случае трехлетней давности, Леонид поскреб подбородок. Что касается гибели Тарасова, ее вполне могла видеть Виола. Если было очень жарко, женщина вышла на балкон дачи, откуда прекрасно обозревается пляж, и стала невольной свидетельницей. Вот только, если это сделал Радугов, почему она молчала три года? Как писала Елена, он обычный автомеханик, живущий небогато и честно, не относящийся к кругу влиятельных людей Мидаса. Стала ли бы бояться такого Виола? Скорее всего, нет. Иное дело, если она увидела другого человека. Леонид отбросил статью и сел на кровать. Разные мысли проносились в голове. С одной стороны, он поклялся сам себе, что проведет оставшиеся дни отпуска в полном спокойствии. С другой… Он не выполнил обещание, данное Виоле. Вот если бы Сомов не напал на след возможного убийства, его душа оставалась бы в покое. Но здесь… Нет, он просто обязан попытаться раскрыть эту тайну. Размышляя о погибшем враче, он забыл, что договаривался с Ритой о встрече на пляже, и посмотрел на часы. Да, на завтрак оперативник уже не успевает. Но если поторопится, встреча с девушкой состоится. Он взял пакет с купальными принадлежностями и помчался на пляж. Рита уже ждала его со скучающим видом. Леонид взглянул на нее:
– Извини. Проспал.
Она лукаво улыбнулась:
– Потому что дело Кашкина тебя больше не волнует?
– Не волнует. Поплыли к гроту. Я давно там не был.
– Что ж, как скажешь.
Оперативник сильными руками рассекал голубые волны и не мог отвязаться от мыслей о докторе. Ему пришлось все рассказать девушке. Может, она поможет советом.
Рита спросила:
– Тебе не дает покоя то, что ты не вычислил того, кто убил Татарина?
Он резко обернулся к ней:
– Об этом мы с Виолой не договаривались. Если хочешь знать мое мнение – бандит получил по заслугам. Какая разница, кто его прикончил. Вчера получил электронное письмо от моих коллег. Они допросили некоего Аграновича, правую руку Волохова. Он присутствовал при гибели Вани и утверждает: это несчастный случай.
Девушка фыркнула:
– Выгораживает себя. Боится, как бы сейчас все не повесили на него.
Сомов покачал головой:
– Он сам мог все повесить на Татарина.
– А кто убил Татарина, тебе тоже написали?
Они уже доплыли до заброшенного пляжа и вышли на сушу. Сомов улегся на горячие камни и минуту жмурил глаза от боли. Крымская жара вступала в силу.
Рита примостилась рядом и тоже ойкнула:
– Горячо! Так ты не ответил на мой вопрос.
Оперативник подставил солнцу живот:
– Кто-то прикарманил «общак». За ним, собственно, и приезжали сюда Волохов и Агранович. Каким-то образом Татарину удалось вычислить этого человека. Тот назначил ему встречу на железнодорожном узле, где и толкнул его под электричку.
Девушка перебирала камни:
– И твоим коллегам неизвестно, кто это был?
– Это не знает даже Агранович. Идя на встречу, Татарин соблюдал все пожелания своего убийцы. Однако тот не захотел расставаться с деньгами, если они еще у него оставались.
Рита улыбнулась:
– И вам неинтересно узнать, кто это? Разве тебе это не поручили твои коллеги?
Сомова начал утомлять этот разговор, и он поспешил завершить его:
– Видишь ли, для таких дел нужна помощь вашей полиции, а она на контакт с нами не пошла. Тут необходимо серьезное расследование. Раз это не нужно вашим, то нашим тем более. Нет, данный вопрос нас не интересует.
Девушка вздохнула:
– Понятно. И все же ты чем-то встревожен. Чем?
Он приподнялся на локтях:
– Ты знала врача по фамилии Тарасов?
– Того, который утонул?
– Да.
Она развела руками:
– Его знали все. Все местные женщины, да и не местные, хотели у него рожать.
Леонид задумчиво почесал затылок:
– Ты знаешь его печальную историю?
– Ты хочешь сказать, историю, когда он по оплошности погубил Лилю Радугову? Разумеется, весь Мидас в курсе.
– А кто погубил его?
Рита вздрогнула:
– Он утонул сам. Не надо купаться поздно ночью.
– Но он давно изучил местность и прекрасно плавал.
Подруга ухмыльнулась:
– Может, в вашем городке такая речушка, что в ней утонет лишь смертельно пьяный, а здесь море. Понимаешь? Тем более открытое. Это означает смену течений. Вода в одночасье из очень теплой может превратиться в очень холодную, а потом вернуться в исходное состояние. Да у нас летом масса подобных случаев. Тебе и это кажется странным?
Сомов пожал плечами:
– Мне многое кажется странным. Ты слышала, какую халатность проявил врач во время родов Радуговой?
Она кивнула:
– Конечно. Был суд, где все и выяснилось. Ей неправильно определили группу крови и вместо первой перелили третью. Как говорили, она скончалась от острого иммунного внутрисосудистого гемолиза.
– Как же опытные врачи могли сделать такую ошибку?
Подруга пожала плечами:
– Как будто халатность врачей – это из ряда вон выходящий факт.
