— Дрилло.
— Я собирался стать миллионером сегодня вечером, пеликан хренов!
Бернтсен поднял руку:
— Дрилло.
— Заткнитесь! — вмешался Олег.
Мы уставились на него.
— Логика проста. Если Туту не окажется в нашем багажнике до приезда полиции, мы потеряем и наркоту, и свободу. Если Туту окажется в багажнике, но без наркоты, мы потеряем только деньги.
Бернтсен повернулся ко мне:
— Кажется, Борис согласен со мной, Дусто. Два против одного.
— Хорошо, — кивнул я. — Вы тащите труп, я ищу товар.
— Ответ неверный, — сказал Бернтсен. — Мы тащим труп, а ты подтираешь за нами грязь.
Он указал на раковину на стене у бара. Я наполнил ведро водой, а Олег с Бернтсеном взяли Туту за ноги и поволокли к двери, оставляя за собой тонкую полоску крови. Под ободряющим взглядом Карен Макдугал я оттер от мозгов и крови стену, а потом и пол. Только я закончил и хотел приступить к поискам товара, как услышал звук из открытой двери, выходящей на трассу Е6. Я пытался убедить себя, что этот звук движется в другом направлении. Что я просто воображаю, будто он постепенно становится громче. Полицейские сирены.
Я проверил шкафчик за баром, кабинет и сортир. Планировка дома была очень простой: ни чердака, ни подвала. Спрятать двадцать килограммов наркотиков было особо негде. И тут мой взгляд упал на ящик для инструментов. На навесной замок. Раньше этого здесь не было.
Олег что-то кричал от дверей.
— Дай мне фомку! — прокричал я в ответ.
— Нам надо уезжать! Они уже на нашей улице!
— Фомку!
— Пошли, Густо!
Я знал, что они здесь. Двадцать пять миллионов крон, прямо передо мной, внутри хренова деревянного ящика. Я начал бить по замку.
— Я стреляю, Густо!
Я повернулся к Олегу. Он целился в меня из чертовой русской пушки. Не то чтобы я думал, что он попадет с такого расстояния — нас разделяло метров десять, — но он навел на меня оружие.
— Если возьмут тебя, возьмут и нас! — прокричал он со слезами в голосе. — Пошли!
Я опять в остервенении набросился на замок. Сирены становились все громче и громче. Но с сиренами всегда так: они кажутся ближе, чем на самом деле.
Мне показалось, что у меня над головой кто-то ударил хлыстом по стене. Я снова посмотрел на дверь, и по спине у меня разлился холод. Это был Бернтсен. В руках у него был дымящийся полицейский пистолет.
— Следующий выстрел будет точно в цель, — спокойно произнес он.
Я ударил по ящику в последний раз. И убежал.
Мы едва успели перемахнуть через забор на улицу и снять с голов нейлоновые чулки, как в глаза нам ударил свет фар полицейских машин. Мы спокойно шли им навстречу.
Они промчались мимо нас и завернули к клубу.
Мы же продолжили путь к пригорку, где Бернтсен припарковал свою машину, сели в нее и спокойно уехали. Когда мы проезжали мимо клуба, я повернулся и посмотрел на Олега, сидевшего сзади. Синий свет скользнул по его лицу, красному от слез и от тесного чулка. Он казался совершенно опустошенным. Олег смотрел в темноту, как будто был готов к смерти.
Никто из нас не произнес ни слова, пока Бернтсен не заехал на автобусную остановку в Синсене.
— Ты обосрался, Дусто, — произнес он.
— Откуда мне было знать про замки, — сказал я.
— Это называется подготовкой, — ответил Бернтсен. — Рекогносцировка и все такое. Звучит знакомо? Мы наткнемся на открытую дверь с открученным замком.
Я понял, что под «мы» он имел в виду легавых. Странный человек.
— Я взял замок и петли, — всхлипнул Олег. — Будет похоже, что Туту сбежал, услышав сирены, и даже не успел запереть. А следы от шурупов могли ведь остаться от взлома, случившегося в течение последнего года, так ведь?
Бернтсен посмотрел на Олега в зеркало заднего вида.
— Учись у своего товарища, Дусто. Или лучше не надо. Осло не нужны умные воры.
— Ладно, — сказал я. — Но наверное, не так уж, блин, умно стоять в неположенном месте на автобусной остановке, когда у тебя в багажнике труп.
— Согласен, — ответил Бернтсен. — Вываливайтесь.
— А труп…
— О Дрилло я позабочусь.
— Куда…
— Вам какое дело? Пошли вон!
Мы вылезли из «сааба» Бернтсена, и он умчался.
— Теперь нам надо держаться подальше от этого парня, — сказал я.
— Почему?
— Он убил человека, Олег. Он должен устранить все физические доказательства. Сначала он найдет место и спрячет труп. Но после этого…
— Ему придется устранить свидетелей.
Я кивнул. Чувствовал себя хреново. Но пытался мыслить оптимистично:
— Вроде бы у него есть неплохая нычка, где он спрячет Туту, да?
— Я собирался потратить эти деньги на то, чтобы переехать в Берген вместе с Иреной, — сказал Олег.
Я посмотрел на него.
— Я поступил на юридический факультет Бергенского университета. Ирена сейчас в Тронхейме вместе со Стейном. Я хотел поехать туда и уговорить ее.
Мы сели на автобус, идущий до города. Я больше не мог выносить опустошенный взгляд Олега, его надо было чем-то наполнить.
— Пошли, — сказал я.
Готовя для него шприц в репетиционном зале, я заметил, как нетерпеливо он на меня поглядывает, будто хочет вмешаться, будто считает меня неумелым. А когда он закатал рукав, чтобы принять дозу, я понял почему. У парня вся рука была разукрашена следами от уколов.
— Только до тех пор, пока не вернется Ирена, — сказал он.
— А у тебя есть своя нычка? — спросил я.
Он покачал головой:
— Ее украли.
В тот вечер я научил его делать грамотные нычки.
Трульс Бернтсен прождал в здании паркинга больше часа, и наконец на последнее свободное место, забронированное за адвокатской конторой «Бах и Симонсен», въехал автомобиль. Трульс решил, что правильно выбрал место: за тот час, что он провел в этой части парковки, мимо него проехало всего две машины, к тому же здесь не было камер слежения. Он удостоверился, что регистрационный номер автомобиля совпадает с тем, что он нашел в компьютерной системе AUTOSYS. Ханс Кристиан Симонсен по утрам спал долго. А может, и не спал, может, был с какой-нибудь дамой. У мужчины, вышедшего из машины, была светлая мальчишеская челка, какие носили мерзавцы из западной части города в детстве Трульса.
