Харри проскользнул внутрь и почувствовал, как дверь позади него захлопнулась.
Звуки исчезли. Он в безопасности.
Харри включил свет.
Раздевалка. Узкие деревянные скамейки. Железные шкафчики.
Только сейчас он понял, как устал. Он мог оставаться здесь до рассвета, до окончания охоты. Харри проинспектировал раздевалку. Раковина с зеркалом посередине стены. Четыре душа. Один туалет. Он открыл тяжелую деревянную дверь в конце раздевалки.
Сауна.
Он вошел внутрь, и дверь мягко захлопнулась за ним. Здесь пахло деревом. Харри улегся на широкую скамейку перед холодной печью. И закрыл глаза.
Глава 30
Их было трое. Они бежали по коридору, держась за руки, и Харри кричал, что, когда придет лавина, им надо будет держаться крепче, а не то они оторвутся друг от друга. И вот он услышал позади шум надвигающейся лавины, сначала грохот, потом рев. А затем она накрыла их белым мраком, черным хаосом. Он держал их руки изо всех сил, но все-таки почувствовал, что они выскальзывают из его ладоней.
Харри проснулся и рывком сел. Посмотрел на часы и установил, что проспал три часа. Он выдохнул, дыхание его было сиплым, как будто он долго его сдерживал. Тело казалось побитым. Шея болела. В голове стучало. И он потел. Так сильно, что пиджак покрылся черными пятнами. Ему не надо было поворачиваться, чтобы понять причину этого. Печь. Кто-то включил в сауне печь.
Харри поднялся на ноги и, пошатываясь, вышел в раздевалку. На скамейке лежала одежда, с улицы доносились звуки ударов ракетки по мячу. Он увидел, что выключатель у двери в сауну включен. Они наверняка хотели, чтобы к окончанию игры их ждала горячая сауна.
Подойдя к раковине, Харри посмотрелся в зеркало. Красные глаза, красное опухшее лицо. Смехотворная повязка на шее из клейкой ленты серебристого цвета, кончик которой врезался в мягкую кожу на горле. Он плеснул в лицо водой и вышел на улицу, где уже светило утреннее солнце.
Трое мужчин, загорелые, как пенсионеры, с тонкими, как у пенсионеров, ногами прекратили игру и уставились на него. Один из них поправил очки:
— Нам не хватает одного человека для игры парами, юноша. Не желаете…
Харри посмотрел прямо на него и постарался говорить спокойно:
— Простите, парни. «Локоть теннисиста».
Он чувствовал их взгляды на своей спине, пока шел по направлению к Скёйену. Где-нибудь поблизости должна быть автобусная остановка.
Трульс Бернтсен постучал в двери начальника отдела.
— Войдите!
Бельман стоял, прижимая к уху телефонную трубку. Он казался спокойным, но Трульс слишком хорошо знал Микаэля. Рука, постоянно поднимающаяся к уложенным волосам, слишком быстрая манера говорить, морщинка на лбу от сосредоточенности.
Бельман положил трубку.
— Трудное утро? — осведомился Трульс и протянул Бельману дымящуюся чашку кофе.
Начальник отдела удивленно посмотрел на нее, но принял.
— Начальник полиции, — сказал Бельман, кивнув на телефон. — Газеты наседают на него по поводу старушки с аллеи Мадсеруда. Дом наполовину расстрелян, и он хочет, чтобы я объяснил, что произошло.
— Что ты ответил?
— Что оперативный центр отправил туда патрульную машину, после того как охранник Западного кладбища сообщил, что в могиле Густо Ханссена кто-то копается. Что осквернители могил смогли скрыться от патрульной машины, но потом на аллее Мадсеруда началась стрельба. Кто-то стрелял в кого-то, проникшего в чужой дом. Старушка в шоке, говорит только, что вломившийся к ней был вежливым молодым человеком ростом два с половиной метра и со шрамом на лице.
— Ты считаешь, что стрельба связана с осквернением могилы?
Бельман кивнул:
— На полу в ее кухне лежали кусочки глины, которые почти наверняка занесены туда с кладбища. Ну и теперь начальник полиции интересуется, не связано ли все это с наркотиками и не начался ли новый передел сфер влияния. В общем, контролирую ли я ситуацию.
Бельман подошел к окну и потер указательным пальцем узкую переносицу.
— Ты поэтому меня позвал? — спросил Трульс, осторожно отпивая из кофейной чашки.
— Нет, — сказал Бельман, стоя к Трульсу спиной. — Меня интересует тот вечер, когда мы получили анонимное сообщение о том, что вся банда «Лос Лобос» соберется в одном из «Макдоналдсов». Ты не ездил на задержание, так ведь?
— Нет, — сказал Бернтсен, закашлявшись. — Я не мог. Я в тот вечер болел.
— Той же болезнью, что и сейчас? — спросил Бельман, не поворачиваясь.
— Что?
— Кое-кто из полицейских удивился, что, когда они прибыли на место, дверь байкерского клуба оказалась не заперта. Они задавались вопросом, как этому Туту, который, по словам Одина, должен был дежурить, удалось смыться. Ведь никто не знал, что мы туда нагрянем. Или как?
— Насколько мне известно, — ответил Трульс, — об этом знали только мы.
Бельман смотрел в окно и покачивался на каблуках, сложив за спиной руки. Покачивался. И покачивался.
Трульс вытер верхнюю губу, надеясь, что пот на ней не заметен.
— Что-то еще?
Покачивался. Верх и вниз. Как пытающийся заглянуть за стену мальчишка, которому самую малость не хватает роста.
— Это все, Трульс. И… спасибо за кофе.
Вернувшись в собственный кабинет, Трульс подошел к окну. И увидел то, что Бельман должен был видеть из своего. Красный плакат, повешенный на дерево.
В двенадцать часов дня на тротуаре перед рестораном «Шрёдер», как обычно, стояла пара страждущих душ и ждала, когда Нина откроет заведение.
— Ух ты, — сказала она, заметив Харри.
— Расслабься, я не буду пиво, только позавтракаю, — успокоил ее Харри. — И мне нужна одна услуга.
— Я про горло, — сказала Нина, придерживая для него дверь. — Оно совсем синее. И что это…
— Клейкая лента, — ответил Харри.
Нина кивнула и отправилась выполнять заказы. Политикой «Шрёдера» было то, что, помимо обычной заботы друг о друге, каждый занимался здесь своими делами.
Харри сел за свой обычный столик в углу у окна и позвонил Беате Лённ.
Услышал автоответчик. Дождался гудка.
— Это Харри. Я недавно встречался с одной пожилой дамой, на которую, наверное, произвел сильное впечатление, поэтому думаю, что в ближайшем будущем мне не стоит приближаться к полицейским участкам. Вместо этого я оставлю два пакетика с кровью здесь, в «Шрёдере». Зайди лично и спроси Нину. Я хочу попросить тебя еще об одной услуге. Бельман занялся сбором ряда адресов в районе Блиндерна. Я хочу, чтобы ты со всей возможной деликатностью сделала копии этих списков, составленных каждой группой, до того как их отправят в Оргкрим.
