Эллерт опустил глаза, охваченный внезапным приступом душевной боли. «Неудивительно, что мужчины нашего рода забавляются с ришья. Наши жены дарят нам так мало радостей. Мы разрываемся между чувством вины перед ними и страхом перед участью, которая может их постичь».
Увидев игру эмоций на лице молодого человека, лорд Алдаран смягчился:
— Ну-ну, родственник, нам нет нужды ссориться. Я не хотел обидеть тебя. Но мы, потомки Хастура и Кассильды, связавшись с генетической программой, подвергли свои жизни большей угрозе, чем может исходить от самых отъявленных бандитов, — и спасение может принимать странные формы. Мне кажется, Риденоу могут послужить спасению Домена Серраиса, если вы, люди Элхалина, не будете препятствовать им. Однако ни вы, ни они не склонны к компромиссам. Передай своему брату, что если бы я и хотел вступить в войну — а я этого не хочу, — то все равно ничего бы не смог поделать. Я сам оказался в трудном положении, поссорившись со своим братом из Скатфелла, и сейчас меня беспокоят его мстительные замыслы. Какие козни он строит? Здесь, в Алдаране, много лакомых кусочков… Иногда мне кажется, что другие горные лорды кружат надо мною словно стервятники. Я уже стар. У меня нет законного наследника, нет даже живого сына — ни единого ребенка моей крови, кроме маленькой дочери.
— Она красивая девочка, здоровая, если судить по внешности, и обладает лараном, — сказал Эллерт. — Если у вас нет сыновей, то разве вы не можете подыскать себе достойного зятя, который унаследует ваше поместье?
— Я надеялся на это, — мрачно произнес Алдаран. — Сейчас мне кажется, что ей, наверное, было бы лучше выйти замуж за одного из Риденоу, но такой поступок неизбежно перессорит меня со всеми Хастурами. К тому же все зависит от того, удастся ли этой молодой лерони из Хали помочь Дорилис пережить пороговую болезнь. Я потерял двоих сыновей и дочь, едва они достигли переходного возраста. Когда я женился на Деонаре, чей род отличается ранним пробуждением ларана, мои дети умирали еще до рождения. Дорилис пережила детство, но боюсь, с ее лараном она не переживет пору созревания.
— Да избавят ее боги от такой участи! — побледнев, пробормотал Эллерт. — Мы с леди Ренатой сделаем все, что в наших силах. Существует много способов предотвратить смерть от пороговой болезни. Я сам когда-то был близок к этому, однако выжил.
— Коли так, родич, то я твой покорный слуга. Ты можешь просить у меня все, чем владею. Но умоляю тебя: останься и спаси мое дитя!
— Я к вашим услугам, лорд Алдаран. Мой брат распорядился, чтобы я оставался здесь до тех пор, пока могу быть вам полезен или пока мне не удастся убедить вас сохранять нейтралитет в войне.
— Это я тебе обещаю, — твердо сказал Алдаран.
— Тогда я в вашем распоряжении. — Сдерживаемая горечь Эллерта наконец прорвалась наружу. — Если только вы не слишком презираете меня за то, что я не жажду вернуться на поле боя!
Алдаран склонил голову:
— Я говорил необдуманно. Прости меня, родич. Но я не имею желания присоединяться к этой безрассудной войне, хотя полагаю, что Хастурам в самом деле не мешает проверить Риденоу на прочность, прежде чем принять их в свой круг. Если Риденоу не выдержат, то, возможно, они в самом деле не заслуживали родства с Серраисом. Наверное, боги все же знают, что делают, когда насылают на людей войны: старые линии крови, разжижившиеся от роскоши, уходят в небытие или смешиваются с новым генетическим материалом, проверенным на способность к выживанию.
Эллерт покачал головой:
— Это могло быть справедливо в былые дни, когда война действительно служила испытанием силы и храбрости и выживал сильнейший. Но, мой лорд, я не могу поверить в это сейчас, когда оружие, подобное клингфайру, убивает сильных и слабых без разбора, не щадя женщин и малых детей.
— Клингфайр! — прошептал лорд Алдаран. — Значит, это правда и в Доменах начали пользоваться этим оружием? Но так или иначе, они могут применять его лишь в малых количествах: сырье очень трудно добыть из-под земли, и оно быстро разрушается на открытом воздухе.
— Сырье очищается в матриксных кругах Башен, мой лорд. Это одна из причин, заставивших меня уехать оттуда. Меня заставили бы работать над изготовлением адской смеси.
Алдаран закрыл глаза, словно пытаясь отгородиться от чего-то, причинявшего ему острую боль.
— Неужели за Кадарином все сошли с ума? Я полагал, что здравый смысл удержит их от производства оружия, способного истребить как побежденных, так и победителей! Мне трудно поверить, что тот, кто называет себя человеком чести, может устроить бойню во имя своих идей. — Дом Микел тяжело вздохнул. — Оставайся здесь, Эллерт. Пусть боги проклянут меня, если я вышлю хотя бы одного человека на такую бесчестную войну.
Его лицо исказилось судорогой гнева.
— Может быть, боги проявят милосердие и обе стороны уничтожат друг друга, подобно огнедышащим драконам из легенды, и оставят свои кости на выжженной земле в назидание грядущим поколениям!
16
Рената торопливо шла по двору замка Алдаран, не глядя по сторонам. Поглощенная своими раздумьями, она неожиданно налетела на какого-то человека, пробормотала извинение и пошла бы дальше, но ее удержали за руку.
— Подожди минутку, Рената! — сказал Эллерт. — Я почти не видел тебя с тех пор, как мы приехали сюда.
— Ты готовишься к возвращению, кузен? — спросила лерони, встретившись с ним взглядом.
— Нет. Лорд Алдаран попросил меня остаться и научить Довела кое-каким приемам, которые я узнал в Неварсине.
Эллерт пристально вгляделся в ее лицо и вздохнул:
— Кузина, что беспокоит тебя? Почему у тебя такой расстроенный вид?
— Со мной все в порядке, — смущенно пробормотала Рената. Но в следующее мгновение, прикоснувшись к его разуму лараном, увидела себя его глазами: бледную, осунувшуюся, с искаженным от тревоги лицом.
«Неужели я сейчас так выгляжу, или он видит меня такой в будущем?» Охваченная внезапным страхом, она на мгновение прильнула к нему, но Эллерт мягко отстранился, взяв ее за плечи.
— Извини меня, Рената, я испугал тебя. Мне в самом деле начинает казаться, что многое из того, что я вижу, существует лишь в моих страхах. На самом деле ничего страшного не произошло, не так ли? Или дамисела Дорилис действительно оказалась маленьким чудовищем, каким ее изображают местные сплетни?
Рената рассмеялась, но ее смех звучал принужденно.
— Разумеется, нет. Она милейший ребенок и пока ведет себя вполне послушно. Но… О Эллерт, это правда! Я боюсь за нее. Девочка носит в себе действительно ужасный ларан, и я страшусь предстоящего разговора с ее отцом, лордом Алдараном.
— Я видел ее лишь однажды в течение нескольких минут, — сказал Эллерт. — Донел показывал мне, как управлять планером, а она подошла и сказала, что хочет полетать вместе с нами. Но Донел ответил, что она должна попросить разрешения у Маргали. Дорилис очень рассердилась и ушла, разобидевшись на брата.
