Мартин Бек встал и задвинул под стол синюю табуретку. Он по-прежнему все делал бесшумно. Подошел к окну, за которым моросил дождь.
За автостоянкой под травянистым склоном тянулась автострада, блестящая и пустынная. В высотных домах на холме за станцией метро кое-где светились окна. В низком сером небе кружилось несколько чаек, кроме них нигде не было ни души.
— Куда ты едешь? — спросила она.
— В Муталу.
— Надолго?
— Не знаю.
— Из-за той девушки?
— Да.
— Как ты думаешь, это займет много времени?
— Я знаю об этом столько же, сколько и ты. Не больше того, что было в газетах.
— А почему ты должен ехать поездом?
— Все уехали вчера. Я сначала вообще не должен был этим заниматься.
— Естественно, они обращаются с тобой как всегда. Он глубоко вздохнул и посмотрел в окно. Казалось, дождь понемногу прекращается.
— Где ты будешь жить?
— В городской гостинице.
— А кто будет работать с тобой?
— Колльберг и Меландер. Я уже сказал тебе, что они уехали вчера.
— На автомобиле?
— Да.
— А тебе придется трястись во втором классе?
— Да.
Стоя к ней спиной, он слышал, как она встает и ополаскивает чашку с синими розочками и надколотым краем.
— Мне нужно на этой неделе заплатить за электричество и занятия ребенка верховой ездой в манеже.
— Может, тебе хватит денег?
— Ты прекрасно знаешь, что я не могу снимать с книжки.
— Да, я забыл.
Он вынул из кармана бумажник и открыл его.
Вытащил банкнот в сто крон, посмотрел на него, сунул обратно и вернул бумажник в карман.
— Я ужасно не люблю снимать деньги с книжки, — вздохнула она, — стоит только снять один раз и это будет началом конца.
Он снова вытащил сотенную, сложил ее, повернулся и положил на кухонный стол.
— Я упаковала тебе чемодан, — сказала она.
— Спасибо.
— И помни о своем горле. Погода в это время года коварная, особенно по ночам.
— Да.
— А этот отвратительный пистолет ты, конечно, потащишь с собой?
«Нет… да, сегодня как и всегда», — подумал Мартин Бек.
— Чему ты улыбаешься? — спросила она.
— Да так, ничему.
Он пошел в комнату, открыл ящик секретера и взял пистолет. Сунул его во внутренний карман на крышке чемодана и закрыл чемодан.
Это был обыкновенный девятимиллиметровый браунинг модели 07, которые изготовляют по лицензии на оружейном заводе в Хускварне. Оружие не из лучших, Кроме того, стреляет Бек очень плохо.
Он вышел в прихожую и надел непромокаемый плащ. Молча стоял с черной шляпой в руке.
— Ты не попрощаешься с Рольфом и малышкой?
— Называть двенадцатилетнюю девушку малышкой смешно.
— Мне так нравится.
— Зачем их будить… Они ведь знают, что я уезжаю. Он надел шляпу.
— Ну пока. Я позвоню.
— Пока. Следи за собой.
Он ждал на платформе поезд и думал о том, что нет ничего страшного, что ему приходится уезжать из дому, хотя он и не успел доделать паруса на модели учебного парусника.
Мартин Бек не был начальником отдела расследования убийств, и даже во сне никогда не представлял себе, что когда-нибудь может им стать. Более того, иногда он серьезно сомневался, удастся ли ему вообще дотянуть до комиссара полиции, хотя помешать ему в этом могла лишь собственная смерть или тяжелый служебный проступок. Он был старшим криминальным ассистентом и уже восемь лет работал в отделе расследования убийств. Многие считали его самым способным следователем во всей Швеции.
Половину всей своей жизни Мартин Бек прослужил в полиции. В возрасте двадцати одного года он начал службу в полицейском участке округа Якоб в центре Стокгольма. Прослужив шесть лет патрульным в разных полицейских округах Стокгольма, выдержал экзамен в полицейскую школу. Он был одним из лучших учеников и по окончании курса стал криминальным ассистентом. Тогда ему было двадцать восемь лет.
Годом раньше у него умер отец. Чтобы иметь возможность помогать матери, Мартин Бек съехал с комнаты в округе Клара в центре города и вернулся в квартиру своих родителей в Сёдермальме, откуда до центра было намного дальше. В то лето он познакомился со своей женой. Она вместе с подругой снимала домик на одном из островков в морском заливе недалеко от Стокгольма, а он в один прекрасный день случайно причалил там на своей байдарке. Она ему очень понравилась, и осенью, когда они уже ждали ребенка, в ратуше состоялась свадьба и Бек переехал в ее квартиру на острове Кунгсхольмен.
Когда дочке исполнился годик, от веселой, живой девушки, в которую он влюбился, уже почти ничего не осталось, и их супружеская жизнь понемногу стала серой и будничной.
Мартин Бек сидел на диванчике из зеленой кожи, которой обтянуты сиденья в поездах стокгольмского метро, и смотрел в залитое дождем окно, тупо и неприязненно размышлял о своей супружеской жизни, но когда понял, что начинает себя жалеть, тут же вытащил из кармана газету и попытался сосредоточиться на передовице.
Он выглядел уставшим, серый утренний свет отбрасывал на его загорелое лицо мертвенную тень. У него было худое лицо, высокий лоб и могучий подбородок. Губы под коротким прямым носом длинные и узкие, от их уголков тянулись две глубокие морщины, а при улыбке были видны белые здоровые зубы. Темные прямые волосы зачесаны гладко назад, они еще не начали седеть. Голубые глаза смотрели открыто и спокойно. Он был худощав, не очень высок и слегка сутулился. Некоторым женщинам он очень нравился, но большинству его внешность казалась самой рядовой. Одевался он не броско, а скорее даже чересчур скромно.
Воздух в вагоне был неподвижный и затхлый; Беку казалось, что его желудок как бы плавает в воде, — в метро это случалось с ним достаточно часто. Когда поезд подъехал к станции, откуда надо было подниматься на Главный вокзал, Бек уже стоял в дверях с чемоданом в руке. Он не любил ездить в метро, но к автомобилям чувствовал еще большее отвращение и, когда у него была хорошая тихая комната в центре города, ему совсем не нужно было пользоваться этим видом транспорта.
Скорый поезд в Гётеборг отъезжал с Главного вокзала в половине восьмого. Мартин Бек специально пролистал всю газету, но об убийстве не нашел ни слова. Он вернулся к рубрике «Культура» и начал читать статью об антропософе Рудольфе Штейнере
[1]
, но еще в городе уснул над ней. Проснулся он вовремя и успел пересесть в Халльсберге. Свинцовый привкус во рту появился снова, Бек выпил три стакана воды, но избавиться от него так и не смог.
