Он сам за собой закрыл дверь. Последние ее слова были:
— Не сердитесь, но я чуточку стыдлива.
Мартин Бек ждал поезда и прохаживался по слякотной платформе, засунув руки глубоко в карманы, сгорбившись и фальшиво насвистывая. Наконец-то он знал, что нужно делать.
XXV
Хаммар слушал и рисовал на промокашке одного маленького человечка за другим. Говорили, что это хороший признак. Наконец он сказал:
— Где ты ее возьмешь?
— Возьмем кого-нибудь из наших сотрудниц.
— В таком случае нужно подыскать ее как можно быстрее.
Спустя десять минут спросил и Колльберг:
— Где ты ее возьмешь?
— Кто из нас двоих вот уже восемнадцать лет просиживает задницу на письменных столах наших женщин? Разве это я?
— Для этого дела любая не подойдет.
— Кто подходит для такого дела, не знает никто лучше тебя.
— Ну-ну. В любом случае мне нужно немножко подумать.
— Так думай.
Меландер не проявил к разговору, как казалось, ни малейшего интереса. Не повернувшись к ним и не вынув трубки изо рта, он сказал:
— Вибеке Амдал живет на Таможенной улице, ей пятьдесят девять, она вдова пивовара. Не помнит, чтобы видела Розанну Макгроу еще где-либо, кроме фотоснимка, который сделала на острове Риддархольмен. Карин Ларссон сбежала с судна в Роттердаме. Но полиция сообщает, что там ее уже нет, она, очевидно, уплыла на каком-то другом судне с фальшивыми документами.
— Как иностранка, естественно, — сказал Колльберг. — Мы найдем ее не раньше, чем через год. Или через пять лет. И все равно она ничего нам не скажет. Кафка еще но ответил?
— Нет.
Мартин Бек спустился на нижний этаж и позвонил в Муталу.
— Да, — спокойно сказал Ольберг. — Это единственная возможность. Но где ты найдешь эту девушку?
— Рассчитываю на какую-нибудь коллегу. Например, у вас.
— Нет. У нас такой нет.
Мартин Бек положил трубку. Телефон зазвонил. Это был один из тайных агентов с участка в округе Клара.
— Мы сделали точно так, как ты хотел.
— Ну и..?
— Парень выглядит самоуверенно, но ясно, что он насторожился. Напряжен, оглядывается и часто останавливается. Теперь уже будет трудно за ним следить так, чтобы он не заметил.
— Он мог обнаружить кого-либо из вас?
— Нет. Нас было трое, мы не ходили за ним, стояли месте и ждали, пока он пройдет. Кроме того, мы в этом деле специалисты. Он нас не обнаружит. Мы можем для тебя еще что-то сделать?
— Пока не нужно.
Следующий звонок был из округа Адольф-Фредерик.
— Это Хансон из пятого. Я наблюдал за ним на Броваллгатан утром и сейчас, когда он шел домой.
— Как он себя вел?
— Спокойно, но у меня такое впечатление, что он настороже.
— Он ничего не заметил?
— У него не было никаких шансов. Утром я сидел в автомобиле, а вечером везде толпы народу. Я только раз приблизился к нему, у газетного киоска на Санкт-Эриксплан, стоял в очереди за два человека от него.
— Что он покупал?
— Газеты.
— Какие?
— Разные. Четыре утренних и две вечерних сплетницы.
Меландер затюкал в дверь, как дятел, и заглянул.
— Ну так я пойду. Ты не имеешь ничего против? Иду покупать рождественские подарки, — объяснил он.
Мартин Бек кивнул, положил трубку и вдруг вспомнил: «О Господи, рождественские подарки!», но тут же забыл об этом.
Домой он ехал поздно, но избежать неприятной давки не удалось. Рождественская толкотня была в разгаре, и магазины закрывались позже чем обычно.
Дома жена сказала, что у него отсутствующий вид, но он ее не слушал и поэтому на замечание не отреагировал.
Утром за завтраком она спросила:
— У тебя на праздники будет выходной?
До четверти пятого ничего не происходило, как вдруг шумно ввалился Колльберг и объявил:
— Думаю, я нашел то, что нам нужно.
— У нас?
— Она работает в полицейском участке на Бергсгатан. Завтра в половине десятого придет тебе показаться. Если она подойдет, Хаммар договорится, чтобы ее к нам откомандировали.
— Как она выглядит?
— Я тебе уже говорил, немного похожа на Розанну. Фигура у нее получше, она красивее и, думаю, более ловкая.
— Что она умеет?
— Пару лет уже служит. Спокойная, здоровая и сильная.
— Ты настолько хорошо ее знаешь?
— Я почти ее не знаю.
— А она не замужем?
Колльберг вынул из нагрудного кармана лист бумаги с машинописным текстом.
— Здесь все, что тебе нужно знать. А я иду покупать рождественские подарки.
Рождественские подарки, подумал Мартин Бек и посмотрел на часы. Половина пятого. Тут же ему в голову пришла какая-то мысль, он придвинул к себе телефон и позвонил женщине в Будале.
— Ах, это вы. Послушайте…
— Я звоню не вовремя?
— Нет, дело не в этом… муж придет только без четверти шесть.
— Я хочу вас спросить еще об одной вещи. Тот мужчина, о котором мы говорили, получил от вас какой-нибудь подарок? Что-нибудь на память или просто так?
— Нет, мы никогда не дарили друг другу подарков. Понимаете, он был…
— Скупой?
— Нет, скорее экономный. Я тоже. Разве только…
Тихо. Он почти слышал, как она краснеет.
— Что вы ему дали?
— Такой… такой талисман… или медальон… очень дешевый.
— Когда это было?
— Когда мы расставались… хотел, чтобы я ему дала его… я его никогда не снимала.
— Он снял его сам?
— Но я с радостью его отдала ему. Человеку всегда приятно получить что-нибудь на память… даже если… я имею в виду воспоминания о тех временах…
— Огромное вам спасибо. До свидания.
Потом он позвонил Ольбергу.
— Я разговаривал с Ларссоном и советником. Начальник болен.
— Что они сказали?
— Одобрили. Им ясно, что другого выхода нет. Метод несколько неортодоксальный, но…
— Его уже использовали многократно, даже у нас в Швеции. Я хотел тебе предложить кое-что значительно более неортодоксальное.
— Это звучит многообещающе.
— Дай в газеты сообщение, что расследование близится к завершению.
