— Начинаем.
Стенстрём проснулся, подошел к телефону и набрал номер.
— Привет, — сказал он. — Можно придти? Отлично.
Он вернулся в свое кресло и мгновенно задремал.
Мартин Бек смотрел на часы. Через пятьдесят секунд зазвонил телефон. Для этой цели им выделили одну прямую линию, которую никто не мог занимать.
— Бек слушает.
— Привет, это Соня. Он только что звонил. Будет здесь через полчаса.
— Хорошо.
Он положил трубку.
— Так, ребята, выходим.
— Ты уже можешь спокойно сдаться, — сказал Ольберг.
— Ладно, — кивнул Колльберг. — Один ноль в твою пользу.
Стенстрём приоткрыл один глаз.
— С какой стороны мне подойти?
— Это мы оставляем на твое усмотрение.
Они спустились к автомобилю, стоявшему во дворе полицейского участка. Это был личный автомобиль Колльберга, он же и сел за руль. Когда они выехали на Регерингсгатан, он сказал:
— Я буду стоять в гардеробе.
— Еще чего, это место Ольберга.
— Почему?
— Потому что он единственный из нас, кого Бенгтссон не узнает, если случайно встретит в доме.
Соня Хансон жила на третьем этаже на углу Рунебергсгатан и Эриксбергсплан.
Колльберг запарковал автомобиль между театром и Тегнергатан. Они разошлись в разные стороны. Мартин Бек пересек улицу, вошел в сквер и укрылся за бюстом Карла Стаафа.
[15]
Отсюда хорошо просматривались дом, Эриксбергсплан и начальные участки улиц, выходящих на площадь. Он видел, как по правой стороне Рунебергсгатан с беззаботным видом неторопливо приближается Колльберг. Ольберг сразу же направился к входной двери дома, открыл ее и исчез внутри. Он делал вид, что является обычным жильцом и сейчас возвращается домой. Через сорок пять секунд Ольберг должен был уже войти в квартиру, а Колльбергу следовало занять свой пост в подъезде на Эриксбергсгатан. Мартин Бек остановил секундомер. Прошло точно пять минут и десять секунд с того момента, когда он положил трубку после разговора с Соней Хансон.
Мартин Бек поднял воротник, чтобы защититься от пронизывающего холода, и грозно отогнал пьяного, пытавшегося выпросить сигаретку.
Стенстрём к своей роли отнесся серьезно: он пришел на двенадцать минут раньше и к тому же вовсе не с той стороны, откуда его ждали. Он вынырнул из-за угла и смешался с толпой, которая валила из кинотеатра. Мартин Бек заметил его только тогда, когда Стенстрём подкрадывался к дому.
Колльберг тоже, очевидно, его проворонил, потому что столкнулся к Мартином Беком прямо у входа в дом.
Они одновременно вошли в дом и открыли внутреннюю, стеклянную, дверь. Колльберг начал подниматься по лестнице. Он должен был остановиться на полэтажа ниже и дальше действовать только по условному сигналу. Мартин Бек нажал кнопку вызова лифта, однако лифт не работал. Он побежал наверх по лестнице и на первом этаже обогнал изумленного Колльберга. Естественно, лифт стоял на третьем этаже. Стенстрём неплотно прикрыл дверь шахты и вывел лифт из строя. Тем самым ему удалось нарушить ту часть плана, по которой Мартин Бек должен был подняться лифтом на четвертый этаж и спускаться сверху.
В квартире все еще было тихо, но Стенстрём, очевидно, не терял времени даром, потому что уже через тридцать секунд внутри раздался приглушенный крик и звук удара. Мартин Бек заранее держал ключ в руке наготове и через десять секунд уже стоял в спальне у Сони Хансон.
Девушка сидела на постели. Стенстрём стоял в центре комнаты и зевал, а Ольберг держал его, завернув руку за спину.
Мартин Бек свистнул, и Колльберг, как скорый поезд, ворвался в квартиру. В спешке он опрокинул столик в прихожей. Ему не нужно было тратить время на то, чтобы открывать дверь.
Мартин Бек потер нос и посмотрел на девушку.
— Отлично, — сказал он, — отлично.
Она избрала реалистический стиль исполнения, на который он и надеялся. Она была босиком, без чулок, в тоненьком летнем хлопчатобумажном платье, из-под которого виднелись колени. Под платьем на ней наверняка больше ничего не было.
— Я только немножко оденусь и сразу сделаю кофе, — сказала она.
Они вышли в другую комнату. Она появилась очень быстро, теперь на ней были джинсы, коричневый свитер и шлепанцы. Уже через минуту на столе стоял кофе.
— Тот ключ, который вы мне дали, нужно немного подогнать, — сказал Ольберг. — Мне пришлось повоевать с замком, прежде чем удалось открыть дверь.
— Это не страшно, — сказал Мартин Бек. — Ты намного сильнее нас.
— Я слышал твои шаги на лестнице, — заметил Стенстрём, — в тот момент, когда Соня открывала дверь.
— Резиновые подошвы, — объявил Колльберг.
— Щель в шкафу превосходная, — сказал Ольберг. — Я видел тебя почти постоянно.
— В следующий раз вытащи ключ из двери, — заметил Стенстрём. — У меня было огромное желание закрыть тебя там.
Зазвонил телефон. Все замолчали. Девушка взяла трубку.
— Алло… да, привет… нет, сегодня вечером нет… ну, в ближайшие дни, у меня сейчас очень мало времени… познакомилась ли я с каким-то мужчиной… ну, это можно и так назвать.
Она положила трубку и посмотрела на них.
— Обычные дела, — сказала она.
XXVIII
Соня Хансон полоскала белье в ванной. Она закрыла воду и услышала телефонный звонок. Выбежала из ванной, бросилась к телефону, даже не вытерев рук.
Это был Бенгтссон.
— Комод уже повезли, — сказал он. — Они могут быть у вас минут через пятнадцать.
— Благодарю, очень любезно с вашей стороны, что вы позвонили. Я уже вам говорила, что не открываю никому, кто предварительно не позвонит, но я не рассчитывала, что вы так быстро его привезете. Мне нужно прийти заплатить к вам в контору или…
— Можете расплатиться с шофером, у него счет с собой.
— Хорошо, я расплачусь с ним. Вы очень любезны, большое вам спасибо, господин…
— Бенгтссон. Надеюсь, вы останетесь нами довольны, фрекен Хансон. Через пятнадцать минут вам его доставят. Спасибо и до свидания.
Когда он положил трубку, она набрала номер Мартина Бека.
— Комод будет здесь через четверть часа. Он только что звонил. Я просто чудом услышала этот телефонный звонок. Мне совершенно не пришло в голову, что когда в ванной включена вода, телефон совсем не слышно.
— Теперь тебе какое-то время нельзя будет принимать ванну, — сказал Мартин Бек. — Придется все время сидеть возле телефона. Не выходи на улицу и в прачечную, ну, в общем, в те места, куда ты обычно ходишь.
