— Да, понятно. Мне идти туда сразу же после того, как привезут комод?
— Да. А потом позвони мне.
Он сидел в своем кабинете вместе с Ольбергом, который с любопытством вскинул брови, когда Мартин Бек положил трубку.
— Она пойдет туда через полчаса, — сказал Мартин Бек.
— В таком случае, нам остается только ждать. Хорошая девушка, она мне очень нравится.
После двух часов ожидания Ольберг сказал:
— Может быть, с ней что-то случилось?
— Спокойствие, — сказал Мартин Бек. — Она позвонит.
Через полчаса телефон наконец зазвонил.
— Что случилось? — спросил Мартин Бек и закашлялся.
— Начну с самого начала. Через двадцать минут после его звонка пришли два грузчика с комодом. Я на него как следует не посмотрела, только сказала, куда поставить. После их ухода выяснила, что это не мой комод, тут же собралась и пошла к ним жаловаться.
— Ты была там довольно долго.
— Да, там уже был какой-то клиент, когда я пришла. Я стояла за стеклом и ждала, а он каждую минуту на меня поглядывал, и мне казалось, что он хочет побыстрее спровадить того клиента. Он был очень расстроен, но я сказала, что за такую ошибку фирма не отвечает; мы даже поспорили, кто за что должен отвечать. Потом он попытался найти кого-нибудь, кто бы привез мне мой комод еще сегодня вечером.
— Ну и?
— Он никого не нашел. Обещал, что его обязательно привезут завтра утром. Сказал, что с удовольствием бы привез этот комод сам, а я ответила, что такого, естественно, не могу от него требовать, хотя с его стороны это очень мило.
— Гм. А потом ты ушла?
— Куда там, вцепилась в него, как клещ.
— С ним трудно разговаривать?
— Вовсе нет. Он выглядит немножко несмелым.
— О чем вы говорили?
— О том, что вокруг полно автомобилей, что раньше Стокгольм был намного приятнее. Я сказала, что если человек одинок, ему в этом городе не слишком весело, и он искренне согласился, но тем не менее утверждал, что лично ему хорошо, хотя он и одинокий.
— Как ты думаешь, ему было приятно с тобой разговаривать?
— Думаю, да. Но я не могла, естественно, сидеть там целую вечность. Он говорил, что иногда с удовольствием ходит в кино, но в компаниях не бывает. Потом я ушла. Он проводил меня до выхода и вообще был очень любезен. Что будем делать дальше?
— Ничего. Ждать.
Через два дня Соня Хансон еще раз пришла в контору.
— Я хотела поблагодарить вас за помощь и сказать, что комод довезли в полном порядке. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.
— Ну, какие там хлопоты, фрекен Хансон, — сказал Фольке Бенгтссон. — Мы рады вас видеть в любое время. Всегда к вашим услугам.
В этот момент в кабинет вошел какой-то мужчина, судя по всему, начальник Бенгтссона, и их разговор прервался.
Выходя, она заметила, что Бенгтссон на нее смотрит. Когда она закрывала входную дверь, их взгляды встретились.
Медленно протекла скучная неделя, и они повторили попытку. На этот раз в качестве предлога снова использовали перевозку. Квартира на Рунебергсгатан была у нее недавно, и она еще не успела доставить туда все вещи, мебель и прочее.
Через пять дней она снова пришла в агентство, за несколько минут до пяти, просто так, шла мимо и решила зайти и посмотреть на него.
Она позвонила совершенно подавленная.
— Он по-прежнему не реагирует?
— Почти. Я думаю, что это не он.
— Почему?
— Он ужасно стесняется. И вообще не проявляет интереса. В предыдущий раз и сегодня я пустила в ход тяжелую артиллерию, явно ему навязывалась. Семь мужчин из десяти уже неделю сидели бы перед моей дверью и выли, как мартовские коты. По-моему, я его абсолютно не привлекаю. Что нам делать?
— Продолжать.
— Может быть, вам лучше найти кого-нибудь другого?
— Ты должна продолжать.
Продолжать. Как долго? Взгляд Хаммара с каждым днем выражал все большее любопытство, а лицо, которое смотрело на Мартина Бека из зеркала, становилось все более бледным и измученным.
Электрические настенные часы в полицейском участке района Клара отбили три часа бесконечной и бесплодной ночи. С тех пор, как они провели генеральную репетицию, прошло три недели. План уточнили до мельчайших деталей, но ничто не свидетельствовало о том, что его когда-нибудь удастся осуществить. Совершенно ничего не происходило. Мужчина по имени Фольке Бенгтссон жил своей спокойной и размеренной жизнью, пил кефир, работал и спал свои десять часов каждую ночь. Все остальные уже начинали понемногу терять контакт с нормальной жизнью и окружающим миром. Все смертельно устали, но пользы от всего этого не было. Странная ситуация, думал Мартин Бек.
Он с ненавистью смотрел на черный телефон, который за эти три недели так ни разу и не звякнул. Женщина в квартире на Рунебергсгатан имела право воспользоваться им лишь в единственном случае. Для контроля ей звонили дважды каждый вечер, в шесть и в двенадцать. Кроме этого, вообще ничего не происходило.
Дома обстановка была напряженной. Жена ничего не говорила, но взгляд ее становился все более недоверчивым. Она уже давно перестала верить в это странное дело, которое никак не закончится и из-за которого мужа почти каждую ночь не бывает дома. А он не мог и не хотел ничего ей объяснять.
Колльбергу было полегче. Каждую третью ночь его сменяли Меландер или Стенстрём. Это страшно не нравилось Ольбергу, потому что он должен был играть в шахматы сам с собой. Как он выражался, решать шахматные задачи. Все темы для разговоров давно уже были исчерпаны.
Мартин Бек окончательно запутался в газетной статье и перестал делать вид, что читает ее. Он зевал и глядел на своих сонных коллег, сидящих понурив головы. Он посмотрел на часы. Без пяти десять. Снова зевнул, поднялся со стула и неверным шагом медленно направился в туалет. Помыл руки и ополоснул лицо ледяной водой. Пошел обратно.
За три шага до двери он услышал, как звонит телефон.
Колльберг уже закончил разговор и собирался положить трубку.
— Он в…
— Нет, — сказал Колльберг. — Он стоит на улице под окнами.
В течение последующих трех минут Мартин Бек еще раз успел повторить весь план до мельчайших подробностей. Этот ход был довольно неожиданным, но в плане ничего не изменялось. Он не попадет в дом, а если даже и попадет, едва ли доберется до лестницы раньше, чем туда подоспеют они.
— Действуйте осторожно.
— Да, — сказал Колльберг.
Он затормозил у театра. Они разделились.
Мартин Бек стоял в сквере. Он видел, как Ольберг входит в дом. Посмотрел на часы. Прошло четыре минуты с того момента, когда она звонила. Он думал об одинокой женщине на третьем этаже. Мужчины по имени Фольке Бенгтссон нигде не было видно.
