— Отлично, Ельм, — сказал Мартин Бек. — Что-нибудь еще?
— Несколько хлопчатобумажных волокон. Даже двух видов. Белые — очевидно, от махрового полотенца, которым стирали кровь. И темно-синие, возможно, от одежды.
— Молодец, Оскар, — сказал Мартин Бек. — Еще что-нибудь?
— Земля и ржавчина. Длина прута четыреста двадцать два миллиметра, диаметр — тридцать три, он восьмиугольный, из ковкого железа. Судя по коррозии, довольно долго был подвержен ветру и влаге. Возможно, много лет подряд. Кован вручную, на обоих концах следы пайки.
— А к чему он мог быть припаян? Для чего служил?
— Прут старый, ему лет шестьдесят-семьдесят. Возможно, от какой-нибудь ограды.
— Ты совершенно уверен, что Петрус был убит этим орудием?
— Да. Совершенно. К сожалению, поверхность слишком неровная, отпечатки пальцев не зафиксируешь.
— Ничего, сойдет, — сказал Мартин Бек.
Он поблагодарил, Ельм что-то буркнул в ответ и положил трубку.
Мартин Бек позвонил в Мерсту Перссону и передал ему заключение Ельма.
— В таком случае, мы сделали шаг вперед, — сказал Перссон. — Пошлю-ка я несколько сотрудников, чтобы прочесали местность. Вряд ли будет толк, слишком много времени прошло, но все-таки.
— Тебе известно, где именно лежала эта железина? — спросил Мартин Бек.
— Парень, который ее нашел, пометил место. Я сейчас позвоню ему. Присоединишься?
— Ладно. Сообщи, когда будешь трогаться, я приеду. Мартин Бек продолжал перекладывать бумаги и папки, пока не навел на столе относительный порядок.
После чего откинулся в кресле и раскрыл папку, которую занесла утром Оса Турелль.
В папке лежал составленный ею протокол допроса двух девушек, знавших Вальтера Петруса. Судя по всему, Оса встречала одну из них раньше, когда работала в отделе по борьбе с проституцией.
Показания девушек в общем и целом совпадали. Их высказывания о Петрусе характеризовали его отнюдь не с лучшей стороны, и ни одна из них не горевала о его кончине. Обе сходились в определении одного из его качеств: он был страшный сквалыга.
Так, он ни разу не пригласил их пообедать или выпить, не подарил хотя бы пачку сигарет, плитку шоколада. Раз взял одну из них с собой в кино, да и то у него были бесплатные билеты.
Время от времени он звонил и вызывал их к себе в контору, непременно вечером, когда все сотрудники уже ушли, однако мужчина он был никудышный. Обычно у него вообще ничего не получалось, и эти неудачные так называемые любовные встречи не делали его щедрее. Иногда он давал им денег на такси, после того как они тщетно пытались его ублажить, но чаще всего просто выпроваживал, злой и надутый.
Одной из причин, почему девушки все-таки не порывали с ним, было то, что он не скупился на спиртное и наркотики. Тут его никто не назвал бы жадным. Сам Петрус избегал крепких напитков и лишь изредка выкуривал сигарету с марихуаной, но домашний бар его ломился от бутылок, и у него всегда были в запасе марихуана или гашиш.
Вторая причина — он без конца обещал им ведущие роли в будущих фильмах, сулил поездки, фестивали, Канны, жизнь в роскоши и славе.
Одна из девушек перестала встречаться с ним полгода назад, другая была у него за несколько дней до его смерти.
Она признала, что поначалу у нее хватило дурости верить в его посулы, но потом ей стало ясно, для чего она ему нужна. Последний раз у нее было так гадко на душе, он до того ей опротивел, что она решила, когда он опять позвонит, сказать ему пару ласковых и бросить трубку. Теперь она избавлена от такой необходимости.
Надгробное слово этой девушки отнюдь не свидетельствовало о теплых чувствах к Уолтеру Петрусу. Оса даже процитировала ее: «Запишите, что я охотно сплясала бы на его могиле, если только кто-нибудь потрудился похоронить эту падаль».
К протоколу была приколота записка Осы. Мартин Бек отцепил записку и прочитал:
«Мартин! Эта девушка — заядлая наркоманка. В отделе наркотиков не зарегистрирована, но явно не ограничивается только гашишем. Отрицает, что У. П. давал ей что-нибудь другое, но, может, стоит все же исследовать этот вопрос?»
Мартин Бек положил записку в ящик стола, захлопнул папку и стал перед окном, сунув руки в карманы.
Он думал над намеком Осы, что Вальтер Петрус мог быть замешан в торговле наркотиками, которая стала настоящим бедствием. Возможно, здесь намечается новый путь для расследования. Притом такой, который чрезвычайно осложнит дело.
Ни дома, ни в конторе Петруса не было найдено ничего, что позволяло бы считать его причастным к торговле наркотиками. Но ведь раньше им не приходило в голову подозревать его в этом. Теперь надо будет подключить отдел наркотиков и посмотреть, что они обнаружат.
Зазвонил телефон.
Перссон сообщал, что договорился с парнем, который может указать место находки, и скоро выезжает туда.
Мартин Бек пообещал приехать и пошел искать Бенни Скакке, но тот уже отправился домой или на задание.
Он взял телефонную трубку, чтобы вызвать такси, но передумал и позвонил в гараж. Такси до Рутебру и обратно обойдется почти в сотню крон, а пачка квитанций за месяц уже достигла изрядной толщины.
Мартин Бек не любил водить машину, садясь за руль только в крайних случаях. Но сейчас выбора не было, и он спустился на лифте в гараж, где ему подали черный «фольксваген».
Перссон ждал в условленном месте в Рутебру, и они прошли с парнем и его собакой через поле к терновнику, где был обнаружен железный прут.
Погода испортилась, стало холодно и сыро. Вечернее небо затянули низкие, серые дождевые тучи.
Мартин Бек посмотрел в сторону домов.
— Странно, что он выбрал такой путь, где его легко могли заметить, — произнес он.
— Может быть, у него на Энчёпингсвеген стояла машина, — предположил Перссон. — Будем исходить из этого и проверим завтра весь отрезок до дороги.
— Дождь собирается, — сказал Мартин Бек. — И почти три недели прошло. Вряд ли что-нибудь найдете.
— Попытка не пытка, — отозвался Перссон.
Собака забежала в лес, и владелец принялся звать ее.
— Странное имя для собаки, — заметил Перссон.
— Я знаю еще одного пса по имени Эмиль, — сообщил Мартин Бек. — Очень симпатичный пес. Живет на Кунгстенсгатан.
У него зябли ноги, хотелось домой, к Рее. Темнело, а терновник упорно не отвечал на вопрос, кто убил Уолтера Петруса.
— Пошли, — предложил Мартин Бек и зашагал обратно к машинам.
Он проехал прямо на Тюлегатан, и, пока Рея на кухне жарила рубленые бифштексы, залег в ванне, обдумывая программу работ на завтра.
Подключить и ввести в курс дела отдел наркотиков.
