— Неправда, — возразил Мёллер.
— Может быть, неправда и то, что вы палец о палец не ударили, чтобы помешать двум фашистским террористам войти в здание югославского посольства и застрелить посла? А потом выпустили их на свободу?
— Зачем же так, — сказал Мёллер.
Он сохранял полное хладнокровие, и Гюнвальд Ларссон понял, что этого человека ничем не проймешь. А потому перешел к сути дела.
— Мне известно про БРЕН столько же, сколько написано на бумажке Мёллера, и еще кое-что. Я участвовал почти на всех стадиях расследования террористического акта, который состоялся пятого июня, и хотел бы подчеркнуть, что не во всех странах секретная полиция ограничивается подпиской на циркуляры ЦРУ.
— Не тяни кота за хвост, Гюнвальд, — сказал Мартин Бек. Гюнвальд Ларссон глянул на него. Он не очень любил Мартина Бека, но воздавал должное его проницательности и таланту следователя. К тому же Гюнвальд Ларссон и сам знал, что к числу его недостатков принадлежит известная занудность, от которой он за эти годы не смог до конца избавиться.
— Обзор покушений подсказывает кое-какие выводы, — продолжал он. — Например, все они были направлены против высокопоставленных политических деятелей, хотя во взглядах этих деятелей мало общего. Президент Коста-Рики был чем-то вроде социал-демократа, а оба африканца — типичные националисты. Вьетнамцы — только не северные, Мёллер, а представители Временного революционного правительства Южного Вьетнама — коммунисты. Президент индийского штата — из либеральных социалистов, японец был ультраконсервативным деятелем. Президент, которого отправили на тот свет на моих глазах, был фашистом, представляя прочно укоренившуюся диктатуру. С какой стороны ни взгляни, определенной политической платформы не усмотришь. Ни я, ни кто-либо другой не в состоянии предложить разумное объяснение.
— Может быть, они просто выполняют заказы, — предположил Мартин Бек.
— Я думал об этом, но нет, непохоже. Что-то тут не так. Что еще бросается в глаза, во всяком случае мне, так это тщательная подготовка и исполнение актов. Использованы самые различные методы, и каждый раз с полным успехом. Эти люди знают свое дело и не останавливаются ни перед чем. Судя по всему, они основательно обучены и тренированы. И располагают значительными ресурсами. И у них явно есть какая-то база.
— Где? — спросил Мартин Бек.
— Не знаю. Кое-какие соображения у меня есть, но я пока оставлю их при себе. И независимо от их конечных целей террористическая группа, которая все время бьет без промаха, — крайне неприятная штука.
— Расскажи теперь, что же там все-таки произошло, — попросил начальник ЦПУ.
— Да, пришлось-таки им повозиться, пока они разобрались. Взрыв был чрезвычайно сильный, кроме президента и губернатора, погибло еще двадцать шесть человек. Большинство — полицейские и представители службы безопасности, но среди убитых были также таксисты и извозчики, которые стояли поблизости. Даже на соседней улице погиб один пешеход: ему свалились на голову обломки машины. Такая сила взрыва объясняется тем, что заряд поместили у магистральной трубы городской газовой сети. Видимо, бомбу взорвал по радио человек, который находился достаточно далеко от места происшествия.
— Какие же ошибки, по-твоему, допустила полиция? — спросил Мартин Бек.
— Сама организация охраны была в полном порядке, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Схема в основном совпадала с той, которую американская секретная служба разработала после убийства Кеннеди. Но поскольку гость был заведомо непопулярным, не следовало заранее сообщать о пути следования кортежа.
— Тогда люди не смогут приветствовать и махать флагами, — заметил полицеймейстер.
— К тому же скоропалительно менять маршрут кортежа больно хлопотно, — добавил Мёллер. — Помните, как мы принимали высокого русского гостя?
— Кажется, на прощание он сказал, что нигде в мире не видел столько красивых полицейских спин, — сказал Мартин Бек
— Сам виноват, — отозвался Мёллер. — Мог бы подумать о том, что бесстрашие не всегда уместно.
— Тогда наш мир выглядел несколько иначе, — сказал Мартин Бек. — Отчаяние и разочарование еще не достигли такой степени.
Начальник ЦПУ промолчал. В то время он не был начальником ЦПУ, и мало кто ожидал, что он им станет.
— И еще одна ошибка, — продолжал Гюнвальд Ларссон, — они слишком поздно приняли превентивные меры. Ввели контроль в портах и на аэродромах за два дня до визита. Но с такими ребятами, как в БРЕН, нужно браться за дело раньше. Они являются за несколько недель.
— Ну, это уже из области догадок, — заявил Мёллер.
— Не совсем. Тамошней полиции удалось выяснить кое-что, представляющее интерес. К тому же сведения о покушении в Индии не такие уж скудные, как ты нам доложил. Один полицейский, тяжело раненный, успел перед смертью сказать, что вся маскировка террористов сводилась к шлемам, вроде тех, которые носят строители. Еще, по его словам, из тройки, которую он заметил, двое были японцы, а третий — высокий европеец лет тридцати. Когда он прыгал в машину, шлем с головы свалился, и раненый полицейский рассмотрел белокурые волосы и баки. Индийская полиция, понятно, проверяла всех покидавших страну. Среди них оказался один, отвечающий этому описанию. У него был родезийский паспорт, его фамилию записали. Но поскольку показания полицейского тогда еще не дошли до контрольных постов, не было оснований что-либо предпринимать. Родезийские власти сообщили, что не знают никого под такой фамилией.
— Что ж, и то хлеб, — сказал Мартин Бек.
— До убийства президента тамошние органы безопасности не связывались с индийской полицией. Но все выезжавшие из страны в ближайшие дни после покушения регистрировались. И среди них был человек с тем же паспортом и той же фамилией. Паспорт, почти наверное, фальшивый, фамилия тоже, но она представляет некоторый интерес. Уверен, что она вызовет у всех присутствующих смешанные чувства.
— Ну, и как он себя называл? — спросил Мартин Бек.
— Рейнхард Гейдрих, — ответил Гюнвальд Ларссон.
Начальник ЦПУ откашлялся. Потом заговорил:
— Да, этот БРЕН неприятная штука. Что до Гейдриха — так это уже история.
— Неприятная история, — подхватил Гюнвальд Ларссон. — И все акции БРЕН до сих пор обличают полное презрение к человеческим жизням.
— Попробуй защити кого-то от людей, которые взрывают бомбы по радио, — уныло произнес Мёллер.
— Как-нибудь, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Лишь бы ты обеспечил ближнюю охрану.
— Не так-то это просто, черт возьми, если я и сам вдруг взлечу на воздух, — заявил шеф секретной полиции. — Поди тут, защити его.
— Насчет бомб и прочего не беспокойся. Это мы берем на себя.
— Я вот о чем подумал, — сказал Мартин Бек. — Если там периферийная охрана была налажена как следует, человек, который взорвал бомбу, вроде бы не должен был видеть происходящего.
