Глупый вопрос, ведь всем было известно, что Меландер по ночам не бодрствует. Ночью он занят более важным делом, а именно спит.
— Нет, — ответил Меландер. — Чего не было, того не было. А вот утром поглядел, пока Сага готовила завтрак. И потом тоже.
— Твое мнение?
— Осло, Хельсингборг или Мальмё.
— Гм-м-м, — промычал Гюнвальд Ларссон.
Они предоставили Меландеру возиться с трубкой и вернулись в кабинет, который все еще временно занимал Мартин Бек.
— Совпадает с твоими выводами?
— Точь-в-точь, — сказал Гюнвальд Ларссон. — А с твоими?
— Да. Я рассудил точно так же.
Они помолчали. Мартин Бек стоял на любимом месте у картотечного шкафа, потирая переносицу большим и указательным пальцами правой руки. Гюнвальд Ларссон подошел к окну.
Мартин Бек чихнул.
— Будь здоров, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Спасибо. Думаешь, Гейдт еще здесь?
— Уверен.
— Уверен? Не слишком ли сильно сказано?
— Возможно, — ответил Гюнвальд Ларссон. — И все-таки я уверен. Он где-то здесь, а мы не можем его найти. Даже машину его окаянную. А ты сам как считаешь?
Мартин Бек надолго задумался.
— Мне тоже кажется, что он здесь, — произнес он наконец. — Но я не уверен.
Он покачал головой.
Гюнвальд Ларссон ничего не сказал, только мрачно уставился на почти готовое исполинское здание за окном. Мартин Бек продолжал:
— Тебе ведь позарез хочется повидать Рейнхарда Гейдта? Гюнвальд Ларссон посмотрел на него:
— А ты откуда знаешь?
— Сколько лет мы знакомы?
— Лет десять, двенадцать. Может, чуть больше.
— Вот именно. Вот тебе и ответ. Снова воцарилось долгое молчание.
— Ты часто думаешь о Гейдте, — сказал Мартин Бек.
— Все время. Когда не сплю.
— Но ты не можешь быть одновременно в трех местах.
— Пожалуй.
— По справедливости, тебе выбирать. В какое место больше веришь?
— Осло, — ответил Гюнвальд Ларссон. — Есть один подозрительный заказ на вечер двадцать второго, копенгагенский пароход.
— Что за пароход?
— «Король Улав V». Забронирована каюта-люкс.
— Неплохо. Кто забронировал?
— Некий Роджер Блэкмен, англичанин.
— Норвегия круглый год кишит английскими туристами.
— Верно, но они редко используют этот путь. К тому же Блэкмена не удалось обнаружить. Норвежская полиция искала.
— Значит, выбираешь норвежскую границу?
— Ага. А ты?
Мартин Бек подумал. Сказал:
— Беру с собой Бенни и еду в Мальмё.
— Скакке? Почему не Эйнара?
— Ты недооцениваешь Бенни. К тому же он знает Мальмё. И там есть еще толковые люди.
— В самом деле?
— Пер Монссон, например.
Гюнвальд Ларссон хмыкнул. Он часто хмыкал, когда не хотел сказать ни «да» ни «нет».
— Стало быть, Эйнар с Меландером отправятся в Хельсингборг, — заключил он. — Паршивое место.
— Вот именно, — согласился Мартин Бек. — Им потребуется солидная помощь. Надо позаботиться об этом. Возьмешь с собой Стрёмгрена?
Гюнвальд Ларссон ответил, упрямо глядя в окно:
— Я с ним рядом оправляться не сяду. Хотя бы мы очутились на необитаемом острове. Я и ему сказал об этом.
— Не удивительно, что ты так популярен.
— Да уж.
Мартин Бек посмотрел на Гюнвальда Ларссона и подумал, что пять лет понадобилось, чтобы приучиться выносить его, и столько же, чтобы кое-как понимать.
Еще через пять лет они, возможно, проникнутся симпатией друг к другу.
— Какие дни считаем критическими?
— С двадцатого по двадцать третье включительно, — ответил Гюнвальд Ларссон.
— То есть, пятница, суббота, воскресенье и понедельник?
— Предположительно.
— А почему не сочельник?
— Ну, считай и сочельник тоже.
— Лучше накинуть денек-другой, — сказал Мартин Бек. — Повышенная готовность…
— Уже объявлена.
— Повышенная готовность плюс наша пятерка с завтрашнего вечера, — закончил Мартин Бек. — И до конца рождественских праздников, если раньше ничего не произойдет.
— Он отчалит в воскресенье, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Ты так думаешь. А как думает Гейдт?
Гюнвальд Ларссон положил свои волосатые ручищи на подоконник, созерцая серую муть.
— Не могу объяснить почему, но мне кажется, что я знаю этого чертова Гейдта. Знаю, как он рассуждает.
— Ишь ты.
Слова Гюнвальда Ларссона явно не произвели большого впечатления на Мартина Бека.
— Представляю себе, как Меландер обрадуется, — продолжал он. — Стоять и мерзнуть на пристани в Хельсингборге. В сочельник.
Фредрик Меландер по собственному желанию перевелся из группы расследования убийств в отдел насильственных преступлений, потом ушел и оттуда, чтобы избежать иногородних командировок. Хотя он был скуп, а эти перемещения отрицательно сказались на его жалованье и карьере.
— Как-нибудь переживет, — ответил Гюнвальд Ларссон. Мартин Бек промолчал.
— Слышь, Бек, — сказал вдруг Гюнвальд Ларссон, не поворачивая головы.
— Что тебе?
— На твоем месте я поберегся бы. Особенно сегодня и завтра.
Мартин Бек удивился.
— Ты о чем? По-твоему, мне надо опасаться? Этого Гейдта?
— Да.
— Почему?
— В последнее время ты частенько фигурировал в газетах, в радио— и телепередачах. Гейдт не привык к провалам. Кроме того, в его интересах отвлечь наше внимание. Приковать его к Стокгольму.
— Чушь, — сказал Мартин Бек и вышел из кабинета. Гюнвальд Ларссон глубоко вздохнул, продолжая смотреть в окно невидящими ярко-голубыми глазами.
XXIX
Рейнхард Гейдт стоял перед зеркалом в ванной. Он кончил бриться и теперь расчесывал баки. На миг ему пришла в голову мысль сбрить их, но он тут же отбросил ее. Идея эта возникала и раньше, в другой связи: его командиры предлагали, чуть ли не приказывали ему расстаться с баками. Он внимательно посмотрел на свое лицо. Загар с каждым днем сходит. Но вообще-то внешность в порядке. Он всегда был ею доволен, и другие не жаловались. Еще бы.
