— Эй, что это вы здесь делаете? — высокомерно спросил один из них.
— Вы разве не видите, что здесь нельзя останавливаться? — сказал другой.
Мартин Бек уже собирался предъявить свое служебное удостоверение, однако Колльберг придержал его и попросил:
— Простите, офицер, вы не могли бы сообщить мне свое имя?
— Тебе это ни к чему, — бросил первый полицейский.
— Убирайтесь, — приказал второй, — а иначе будут неприятности.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Колльберг. — Вопрос только в том, у кого.
Тяжелый характер Колльберга проявлялся даже в его манере одеваться. Его синее пальто развевалось на ветру, воротник был расстегнут, галстук свисал из правого кармана пиджака, а свою старенькую шляпу он сдвинул на затылок. Двое полицейских многозначительно посмотрели друг на друга. Один из них подошел чуть ближе. У обоих были розовые щеки и круглые голубые глаза. Мартин Бек понял, что они решили, будто Колльберг пьян, и собрались его задержать. Он знал, что Колльберг способен сделать из них отбивную, как физически, так и морально, максимум за одну минуту и что их шансы завтра утром проснуться безработными весьма велики. Ему не хотелось, чтобы сегодня еще кто-нибудь пострадал, поэтому он быстро вытащил свое удостоверение и сунул его под нос более агрессивному из двух полицейских.
— Тебе не следовало этого делать, — сердито процедил Колльберг.
Мартин Бек взглянул на полицейских и спокойно произнес:
— Вам еще нужно многому учиться. Пойдем, Леннарт.
Пожарище выглядело мрачно. От дома в буквальном смысле остался один фундамент, труба и груда обуглившихся досок, закопченных кирпичей и битой черепицы. Вокруг разносился резкий запах дыма и гари. Несколько человек в серых комбинезонах тщательно тыкали в пепел шестами и раскапывали его короткими лопатками. В сторонке были установлены два больших сита. По земле вились шланги, протянутые к шоссе, где стояла пожарная машина. На переднем сиденье в ней сидели двое пожарных.
Чуть дальше, метрах в десяти стояла длинная мрачная фигура, с трубкой во рту, засунув руки глубоко в карманы пальто. Это был Фредрик Меландер из отдела убийств стокгольмского управления, участник сотен трудных расследований. Он славился умением логически мыслить, выдающейся памятью и невозмутимым спокойствием. В более узком кругу он, кроме того, был известен своей замечательной способностью всегда оказываться в туалете, когда его кто-либо искал. Он обладал чувством юмора, но весьма умеренным; был экономным и скучным; ему никогда не приходили в голову блестящие идеи и он никогда не чувствовал внезапного вдохновения. Короче говоря, он был первоклассным полицейским.
— Привет, — бросил он, не вынимая трубки изо рта.
— Как дела? — поинтересовался Мартин Бек.
— Так себе.
— Есть какие-нибудь результаты?
— Пока нет. Надо все тщательно осмотреть. Это займет много времени.
— Почему? — спросил Колльберг.
— К тому времени, когда приехала пожарная машина и пожар был погашен, дом почти полностью сгорел и разрушился. Пожарные залили огонь сотнями литров воды и быстро его погасили, а ночью ударил мороз и все это превратилось в гигантский ледяной конгломерат.
— Веселенькое дельце, — произнес Колльберг.
— Если все делать по правилам, им теперь придется счищать лед, слой за слоем.
Мартин Бек кашлянул и сказал:
— А трупы? Они их уже нашли?
— Один, — ответил Меландер.
Он вынул трубку изо рта и указал черенком в сторону бывшего правого крыла сгоревшего дома.
— Вон там. По-моему, это девушка лет четырнадцати. Та, которая спала в мансарде.
— Кристина Модиг?
— Да. Они оставят ее здесь на ночь. Скоро стемнеет, а они хотят работать только при дневном свете.
Меландер выгатил кисет, тщательно набил трубку и закурил. Потом спросил:
— А у вас как дела?
— Превосходно, — сказал Колльберг.
— Да, — заметил Мартин Бек. — Особенно у Леннарта. Сначала он едва не подрался с Рённом…
— В самом деле? — удивился Меландер, чуть приподняв брови.
— Да. А потом его едва не забрали двое полицейских за появление в нетрезвом виде.
— Ага, понятно, — спокойно сказал Меландер. — А как там Гюнвальд?
— Он в больнице. У него контузия.
— Он отлично потрудился вчера вечером, — отметил Меландер.
Колльберг посмотрел на развалины дома, вздрогнул и сказал:
— Да, вынужден это признать. Черт побери, ну и холодина.
— У него было очень мало времени, — сказал Меландер.
— Да, — согласился Мартин Бек. — Как мог дом так быстро сгореть?
— Пожарные пока что не могут этого объяснить.
— Гм, — хмыкнул Колльберг.
Он посмотрел на пожарную машину, и его мысли приняли иной оборот.
— А что эти парни здесь до сих пор делают? Единственное, что может теперь здесь загореться, так это разве что пожарная машина.
— Они гасят тлеющие угли, — объяснил Меландер. — Обычная работа.
— Когда я был маленьким, произошла как-то замечательная штука, — вспомнил Колльберг. — Загорелось пожарное депо, и все машины внутри сгорели, а пожарники только стояли снаружи и глядели на все это. Я теперь уже не помню, где это было.
— Ну, ты немножечко не так все рассказал. Это случилось в Уддевалла, — пояснил Меландер. — И если быть точным, это было десятого…
— Бога ради, не трогай ты мои детские воспоминания, — раздраженно попросил Колльберг.
— А какова, по их мнению, причина пожара? — спросил Мартин Бек.
— Они пока что не знают, — ответил Меландер. — Ждут результатов технической экспертизы. Так же, как и мы.
Колльберг угрюмо огляделся по сторонам.
— Черт, ну и холод, — снова пожаловался он. — К тому же здесь запах, как в открытой могиле.
— Это и есть открытая могила, — торжественно заявил Меландер.
— Ну ладно, пойдем, — обратился Колльберг к Мартину Беку.
— Куда?
— Домой. Зачем вообще мы сюда приперлись?
Спустя пять минут они уже ехали в машине.
— Этот чурбан действительно не знает, почему он следил за Мальмом? — спросил Колльберг, когда они проезжали по Сканстулсброн.
— Ты имеешь в виду Гюнвальда?
— Да, кого же еще?
— Не думаю, что он это знал, однако полностью не уверен.
— Ларссона нельзя назвать большим интеллектуалом, но…
— Он человек действия, — сказал Мартин Бек, — и в этом есть свои преимущества.
