— Я же говорил про Великанов зимы и древней ночи.
— Я употребила слово «зло», — продолжала Баки, — но мне следовало пояснить, что я имела в виду всего лишь недостатки, несовершенство. Сначала они воплощались лишь в одном существе — великане по имени Имир, одиноком, неистовом и несчастном. Несколько слуг Верховного Бога оставили свои замки в Клеосе и спустились в Скай, чтобы убить его. И убили, но уже не смогли вернуться обратно.
Наверное, с полминуты все мы молчали. Снизу доносились голоса погонщиков, фырканье лошадей и мулов. Неверный свет фонарей внизу проникал в открытый люк и пробивался сквозь щели пола. Я поднялся на ноги и подошел к люку.
— Вас встревожил шум, поднятый животными! — крикнул я. — Не надо тревожиться. Они уже успокоились, и больше такого не повторится.
— Я не понимаю, — сказал Тауг, когда я снова сел. — Какое отношение имеет убийство великана к ее исцелению.
— Баки?
— Слуги Верховного Бога общаются с Ним в Клеосе.
Поймав на себе выжидательный взгляд, Тауг промямлил:
— Ну, ясно.
— Покинувшие Клеос утратили связь с Ним. Теперь им приходилось сообщаться с Верховным Богом через посредничество соплеменников. Они размножились, и их дети уже не знали иного мира, помимо Ская. Бывшие соплеменники стали для них богами.
Мани осторожно дотронулся лапой до моей руки:
— А что насчет великанов, обитающих в Скае? Откуда они появились?
— Из тела Имира. Когда он умер, части его существа остались жить. Природа Имира много выше нашего понимания.
— Верховный Бог сотворил еще один мир, под Скаем, — сказала Баки Таугу. — Мир, в котором мы сейчас находимся, — Митгартр, Пространство легенд и сказаний.
— Видишь ли, оверкинам, под которыми мы разумеем наших богов, обитающих в Скае, — продолжил я, — нужно было избавиться от останков Имира. И они обратились с мольбой к своим соплеменникам, которые сказали, что они очистят свой мир от зла, коли сбросят все зло в Митгартр, вместе с гниющей плотью Имира, с кровью и костями. Кости Имира ныне мы называем камнем, плоть — землей, а кровь — морем.
— Какой кошмар!
Я потряс головой:
— Живой великан был ужасен, и частицы его существа, продолжающие жить, по-прежнему ужасны. Любой мертвец ужасен. Ты когда-нибудь видел мертвеца? Не тело недавно умершего человека, а труп, уже начавший разлагаться?
Тауг медленно кивнул.
— Но мертвый человек возвращается в виде деревьев, травы и кустов. Так и с Имиром. Сейчас бессмысленно осуждать все зло, которое он воплощал в себе. Оно ушло. Ныне остается только благо, в которое он претворился. Коли мы не восхваляем его на словах, мы должны восхвалять его в сердце своем всякий раз, когда видим рассвет или цветущий луг.
— Вы говорили, Леди живет на лугу, — напомнил мне Тауг. — На лугу, где круглый год цветут прекрасные цветы.
— Да. И цветы эти мы называем звездами.
— Вы знаете, откуда пошло наше племя, — сказала Баки, — но я не знаю, откуда пошло ваше. Если хотите просветить Тауга, расскажите ему.
Я улыбнулся:
— Откуда появились малые великаны, мудрый кот?
— Из Ская.
— Совершенно верно.
Мани казался страшно довольным собой.
— Спустя долгое время после смерти Имира один из оверкинов вступил в сношения с великаншей. — Я говорил так тихо, что Тауг подался вперед, чтобы лучше слышать. — Сколь долгое, я не знаю. Для них — многие тысячелетия, а мне так кажется, что гораздо дольше, чем тысячелетия. Оверкина звали Лотур. Многие считают Лотура сыном Вальфатера.
— По-видимому, его отец был из оверкинов.
Я кивнул:
— Если только он не принадлежал к числу выходцев из Клеоса, как многие полагают.
— Вы назовете нам имя великанши? — спросила Баки.
— Да ты и так его знаешь. Дети Ангр — ангриды — были недостаточно сильны, чтобы противостоять оверкинам, но оверкины и не хотели убивать их, поскольку состояли в родстве с ними. Чтобы избавиться от них, они отправили ангридов сюда.
— А как насчет нас? — спросил Тауг. — Как мы здесь оказались?
— Верховный Бог произвел нас от животных. Звучит ужасно?
— Ну, я лично так не считаю, — заметил Мани.
— И я тоже, — сказал я. — Вы всегда невинны, а зачастую отважны и преданны. Ни один человек, близко знакомый с Гильфом, не устыдился бы при мысли о своем родстве с ним, хотя сам он не раз имел основания устыдиться своего родства с нами.
— Но он ведь волшебный пес! — воскликнул Тауг.
Мани скептически потряс головой.
— О Гильфе мы поговорим позже, — сказал я. — Надеюсь, он сам все расскажет.
Гильф посмотрел на меня с таким видом, словно я продал его с потрохами.
— Сейчас мы говорим о Баки и о том, как ты исцелил ее. А если бы не говорили, то стоило бы. Откуда появился Эльфрис, Баки? Ты должна знать.
— Вы сказали, что мы произошли от животных, — сказал Тауг. — Вроде как они развились и превратились в людей. Но вы не сказали почему.
— Потому что такова была воля Верховного Бога. Неужели ты полагаешь, что Он советовался со мной? Он ни с кем не обсуждает Своих решений.
— У него наверняка имелись причины.
— Несомненно, но о них нам остается лишь догадываться. Я разделяю мнение Мани: мы призваны спасти Митгартр от ангридов. Они бессмысленно жестоки и разрушают просто из любви к разрушению. Животные, которыми Верховный Бог населил этот мир, так не поступают, и возможно, Он надеялся, что если мы обретем разум и дар речи, то сумеем обуздать ангридов. Что мы и делаем.
— Но мы тоже иногда разрушаем. — Тауг взглянул на Баки, словно обращаясь за подтверждением, и она кивнула.
— Да. Но мы также строим дома и амбары. Как по-твоему, откуда ангриды научились этому?
— Подражая нам?
— Точно. Но слишком часто и мы подражаем ангридам. — Я повернулся к Баки. — Теперь тебе слово.
Она кашлянула:
— Сначала я хотела бы еще раз поблагодарить Тауга за то, что он исцелил меня.
— В этом нет необходимости, — пробормотал Тауг.
— Есть. И хочу также поблагодарить сэра Эйбела за то, что он привел вас ко мне и научил, что делать. Без него у вас бы ничего не получилось, я точно знаю. Что же касается сотворения Эльфриса, то здесь все представляется очевидным. Эльфрис служит мусорной свалкой для Митгартра. — Баки вздохнула. — Если вы плюнете на меня, вы окажете мне честь своим вниманием.
— Ты все еще злишься на нас, хоть и отреклась от Сетра?
— Наверное, да. Пока мы оставались бесплотными духами природы, Тауг, от нас не было особого вреда. По-вашему, духи, призраки и тому подобные существа всемогущи?
