Я услышал удаляющиеся шаги Фиаха — шесть или семь шагов, — а потом хруст его костей.
Когда Орг закончил трапезу, я велел ему отпереть дверь камеры, спрятал ключ и отправился обследовать свою темницу.
Глава 34
МОЙ НОВЫЙ МЕЧ
Той ночью я спал в своей камере, жалея (если честно), что не имею возможности запереть дверь изнутри. Я снова находился на «Западном купце». (С момента моего возвращения из Ская этот сон снился мне уже не раз.) Я видел злобные голодные лица остерлингов и знал, что они собираются высадиться на остров Глас и что там находится моя мать. Я пошел к капитану и приказал повернуть корабль; он не услышал и не увидел меня, а когда я столкнул у него со стола песочные часы, они сами собой вернулись на прежнее место.
Я проснулся, дрожа всем телом, и обнаружил, что лежу в тюремной камере. Не испытывая желания засыпать, покуда сон не утратит свою власть надо мной, я отправился на поиски одеял.
В Ширволе проникнуть в темницу, не пройдя предварительно по внутреннему двору, было трудно. В Тортауэре дело обстояло иначе; еще раньше я обнаружил лестницу, ведущую к толстой дубовой двери, заложенной засовом. Теперь я поднялся по лестнице, отодвинул засов и вышел в кухню, где два десятка поваров и поварят храпели на соломенных тюфяках. Очевидно, здесь готовили еду для узников и относили вниз. Я задул фонарь, поставил на ступеньку и тихонько притворил за собой дверь. Мальчишка-прислужник проснулся и вытаращился на меня. Я приложил палец к губам и велел ему спать дальше; он кивнул и заснул, или, по крайней мере, притворился спящим. Что он подумал при виде рыцаря, рыскающего по кухне среди ночи, я даже не представляю.
За кухней находился коридор, отнюдь не узкий, который вел в огромный пиршественный зал, где я недавно сидел с Арнтором, Гейнор и Морканой. Движимый любопытством, я отыскал дверь, через которую входили они, и в коридоре за ней обнаружил огромное зеркало, превосходившее размерами все виденные мной в Митгартре. Здесь, полагаю, король, королева и принцесса проверяли свой внешний вид, прежде чем прошествовать в пиршественный зал.
В голову мне пришла одна идея. Я стянул с кухни брусок твердого мыла, выстругал из него мыльный карандаш и написал на зеркале фразу «Ваши мысли — наши жизни» сначала эльфийскими письменами, а потом, сверху вниз по краям зеркала, рунами Ская. Возвратившись в свою камеру с похищенными одеялами, я снова заснул, и если меня и посещали сны, то только приятные.
Находясь в подземелье, я не имел возможности увидеть восход солнца, но услышал голоса сменных надзирателей, звавших и искавших Фиаха, и заключил, что настало утро. Я поднялся с постели и попросил одного из тюремщиков принести мне теплой воды и полотенце. Он поколебался, но в конце концов ответил отказом.
— Тогда я сам принесу, — сказал я.
Он рассмеялся и пустился вдогонку за своими товарищами, разыскивавшими Фиаха. Когда он удалился на значительное расстояние, я прошел в тюремную караульную, набрал в тазик воды из бака, подогрел на огне и отнес в одну из камер, предназначенную для знатных господ. В караульной я нашел чистую рубаху, которую использовал в качестве полотенца. Я умылся с мылом, послужившим мне ночью карандашом, вернулся в свою прежнюю камеру и перенес оттуда чистую солому в новую.
Окошко там было маленькое и высокое. Но как оно меняло дело! Свежий воздух и свет зимнего солнца проникали в камеру, и хотя там было холодно, во всей темнице было так же холодно, если не холоднее. Закутавшись в одеяло, я чувствовал себя вполне уютно.
К тому же я мог выглянуть наружу, встав на перевернутый тазик. Смотреть особо было не на что, если не считать мерзлой, припорошенной снегом земли да бродивших по двору свиней, но я наблюдал за ними не без интереса.
После слуги Манасена первым моим посетителем стала Ури. Я позвал ее, и она сразу же встала передо мной, вытянувшись в струнку и глядя на меня испуганными глазами.
— Вы могли бы сейчас быть с королевой Дизири, господин. Мне отвести вас к ней?
Я пожал плечами:
— Равным образом она могла бы сейчас быть со мной.
— Она королева, господин.
— А я всего-навсего обычный паренек из Америки.
Лицо у нее приняло еще более испуганное выражение.
— Вы рыцарь, господин. Рыцарь из Митгартра.
— И не только. Я один из рыцарей Вальфатера.
— М-мне н-ничего про это не известно, господин. Как скажете.
— Я думал, что когда передам послание королю Арнтору, Дизири придет за мной. Я прождал ее в тюремной камере всю ночь и надеялся увидеть сегодня утром. Я умылся и оделся — в надежде, что она придет.
— Д-да, господин.
— Не происходят ли в Эльфрисе беспорядки, которые могли бы задержать Дизири? Мятеж, поднятый кем-нибудь вроде Сетра?
— Мне ни о чем подобном не известно, господин.
— Я виделся с ней, когда находился в Редхолле. С тех пор в Эльфрисе не могло пройти много времени — день или два, самое большее.
— Меньше, господин. Пойдемте со мной в Эльфрис, и мы узнаем. Я боюсь королевы, но вы меня защитите, я уверена.
Я помотал головой:
— Детьми мы играли вместе, Ури. Дизири и я. Теперь я вспомнил.
Ее голос прозвучал мягко:
— Правда, господин?
— Правда. — До сей минуты я не знал, что помню. — Я думал, они стерли из моей памяти все эти воспоминания, Ури, но они просто спрятали их под посланием. Она жила во дворце, башнями которого служили огромные деревья. Вокруг простирался сад — полный полевых цветов, мхов, ручейков и речушек. Я был сильнее Дизири, но старался не пользоваться своим преимуществом, и она наказывала меня, когда сердилась: шлепала своей маленькой ладошкой. — Я рассмеялся. — Удары не сильнее, чем нанес бы зайчонок лапкой, но если я хихикал, она грозилась напустить на меня своих стражников — вооруженных мечами моховиков, которые охраняли нас. Они убили бы меня по ее приказу, но она ни разу не выполнила своей угрозы.
— Вы ведь не отправите меня с посланием к ней, господин? Это может сделать Баки. Они не причинят ей вреда.
— Однажды я выпил кровь Баки.
— Я п-помню, господин.
— Она сказала, что кровь исцелит меня, Ури, и я действительно исцелился. Насколько иначе сложилась бы моя жизнь, не выпей я кровь Баки?
— Не знаю, господин. Ваши вопросы… вы умнее меня. Если вы позвали меня, чтобы мучить своими вопросами, я должна терпеть. Но не могу ли я услужить вам каким-нибудь иным образом?
Я сказал, что беспокоюсь за Облако и Гильфа, и попросил Ури найти их и освободить, коли они желают, а потом вернуться ко мне и доложить.
Следующая посетительница явилась ко мне вскоре после ухода Ури, и я задался вопросом, не Ури ли привела ее. Это была Моркана, но на сей раз она не выступила из сгустившейся тени, как в Редхолле, а пришла как самый обычный человек, только в сопровождении целого отряда стражников — не мертвецов, а вооруженных топорами могучих воинов в бригантинах и шлемах, которые трепетали перед нею так же, как тюремщики трепетали перед ними.
