— Я забираю этот ключ, — заявил я. — Поскольку наш король счел нужным посадить меня в темницу, я намерен оставаться в камере все время, отлучаясь из нее лишь в случае необходимости. Я ожидаю от вас верной и усердной службы и предупреждаю, что ваш первый промах станет и последним. Теперь поднимите его, — я указал ключом на бесчувственное тело третьего надзирателя, — и унесите отсюда.
Сказать было легко, но нелегко сделать. Он был здоровенным тяжелым парнем, и надзиратель со сломанным плечом мало чем мог помочь своему товарищу. Я хотел поговорить с Ури и потому, с минуту понаблюдав за тщетными потугами тюремщика, у которого я отнял ключ, сам поднял с пола бесчувственное тело и отнес в караульную.
— Я принесла вам новый меч, — сказала Ури, когда мы возвращались обратно в камеру, — а вы даже не взглянули на него.
Я объяснил, что узникам не положено иметь меч.
— Вы можете спрятать его под кроватью.
— У меня нет кровати. Я сплю на полу, на соломе.
— Но вы можете поправить дело. Тюремщики, которых вы поколотили, притащат вам кровать по первому же вашему слову. Мы сможем спать на ней, и вам будет на чем сидеть.
Я сильно согнул клинок обеими руками и отпустил; он упруго выпрямился, прямой и прочный.
— Не порежьтесь.
— Я и не пытаюсь. Твоя работа?
— В смысле личная? Нет. Как насчет кровати?
— Я подумаю, но ты спать на ней не будешь. Я знаю, что я увижу рядом с собой по пробуждении.
Она хихикнула, и я внезапно почувствовал острую тоску по Эльфрису, по прозрачному морю и тихому лесу, где мы с Дизири бегали, кричали и кормили с руки бельчат.
В тесной камере было мало места, чтобы опробовать меч. Я вышел в коридор и принялся размахивать им, рубя воздух и нанося колющие удары между прутьями своей двери. Серебряная рукоятка, обтянутая белоснежной кожей, была простой, даже скромной; узкий клинок покрывали эльфриские письмена, слишком мелкие и неразборчивые, чтобы прочитать.
— Я думаю, это работа ледяных эльфов, — сказала Ури. — Кто бы его ни изготовил, он старинный, и я раздобыла его не там.
— Украла здесь?
Она искоса взглянула на меня:
— Мне не обязательно все красть. Вы уже видели такое?
Она вся задымилась и в считаные секунды стала меньше ростом и полнее против прежнего; светящаяся медная кожа потускнела и побледнела до персикового цвета, хотя соски по-прежнему оставались яркими, словно докрасна раскаленными.
— Видел, — сказал я, — и не поддался искушению. Ты хочешь сказать, что отдалась за меч?
— Ну ладно, я действительно его украла. — Она протянула мне ножны, украшенные драгоценными камнями. — Не скажу у кого. Вы заставите меня вернуть его владельцу.
— Если я могу заставить тебя вернуть меч, я могу заставить тебя признаться, откуда он у тебя.
— Не надо, прошу вас, господин. Прежний владелец меча никогда не узнает о пропаже. Никогда, честное слово. Он держал его в железном сундуке, обвязанном семью цепями с семью висячими замками. Вы мне верите?
— Нет.
— Тогда вы точно не поверите, что он бросил ключи в море, но именно так сказал мне один мой друг. Я дотянулась до меча из Эльфриса — вы знаете, как мы это делаем, — и утащила вниз. Владелец меча до конца своих дней будет думать, что клинок по-прежнему хранится в сундуке.
Я взял ножны и внимательно рассмотрел. Я ожидал увидеть бирюзу, янтарь и тому подобное, но увидел великолепные рубины, а синие камни оказались сапфирами.
— Мягкое дерево, господин, и тонкий слой позолоты.
Я кивнул и добавил:
— И отделка из белого золота по краям отверстия. Полагаю, сплав золота и серебра. Единственная деталь, которая сочетается с мечом. — Я вложил клинок в ножны. — Хотя сочетается хорошо.
— Ножны изготовили люди, я уверена. У вас вкус лучше, чем у нас.
Я взглянул на нее через плечо:
— Я никогда так не считал.
— Я тоже, господин, но здесь вы действительно превосходите нас.
— У меня нет перевязи, — сказал я, обращаясь больше к самому себе. — Король забрал.
— Вы можете засунуть меч за ремень, который сейчас на вас. Он не тяжелый.
— Пожалуй.
— Кроме того, я думала, вы спрячете его под нашим соломенным ложем. Я имею в виду, когда вы с ее высочеством еще не пользовались им.
— Ты подсматривала за нами.
Ури ухмыльнулась:
— Самую малость. Она довольно привлекательна для женщины таких размеров, верно? И могущественная колдунья к тому же. Может преподнести дюжину приятных сюрпризов.
Я зашел в камеру и закрыл дверь перед носом Ури. Она проскользнула между металлическими прутьями, приняв свое природное обличье.
— И неприятных тоже. У некоторых колдуний в одном месте зубы. Вы засовываете его туда, и они его откусывают. Мне Мани говорил.
Я спрятал меч под соломой рядом со стеной.
— Ты ничего не знаешь о них.
— О колдуньях-то? Да, действительно, господин. Или знаю очень мало, хотя однажды разговаривала о них с Мани.
Я сел и знаком велел сесть Ури.
— Моркана и ее братья воспитывались в Эльфрисе, когда мать бросила их. Думаю, ты много чего знаешь.
— Вы ошибаетесь. Сказать вам, что я знаю, господин? Я не стану лгать или смеяться над вами, если вы не будете перебивать меня.
Я кивнул.
— Кто бы ни сказал вам такое, он обманул вас. Я была химерой, но я слышала много разного, и я умею рассуждать здраво. Их мать бросила не всех троих. Сетр был драконом — так с какой стати ей бросать его? Сетр постоянно оставался при ней в Муспеле, в Эльфрисе и здесь, в Митгартре. Он был ее первенцем, а следовательно, законным правителем этой части Митгартра, хотя я не думаю, что он пытался притязать на власть.
— Полагаю, Моркана самая младшая.
Ури потрясла головой:
— Самый младший — Арнтор, но в Целидоне наследники мужского пола имеют первоочередное право на престол. Прекратите перебивать меня. — Она глубоко вздохнула. — Во-вторых, Моркана и Арнтор провели большую часть детства здесь. В противном случае они до сих пор оставались бы детьми. И в-третьих, они воспитывались в племени морских эльфов, а не в моем. Мы были рабами Сетра, помните? Верными рабами, поскольку мы страшно боялись. Морские эльфы являлись вашими союзниками — во всяком случае, в большей степени, чем мы.
— Понимаю. Еще что-нибудь?
— Да. Вы не поверите, но я все равно скажу. Король Арнтор боится своей сестры?
Я пожал плечами:
— Он мне не доверяет. Ты наблюдала за моей схваткой с мертвыми рыцарями Морканы?
