Тауг резко остановился:
— Сомневаюсь.
— Ну а я не сомневаюсь. Когда я подрасту.
— Это вряд ли, Этела. — Он зашагал дальше. — Я не уверен, что вообще женюсь когда-нибудь.
— Просто когда мама сказала, что мне уже можно замуж, я стала гадать, кто же будет моим мужем, но никого подходящего не находила. Но теперь появились вы, только вам придется ухаживать за мной. Петь под моим окном, так мама говорит.
Тауг улыбнулся:
— Когда ты подрастешь.
— Ага, потому что у нас нет окон. — Высунув из-под плаща до боли тоненькую руку, Этела указала вперед. — Вон, видите? Последний дом. Идите туда, вон за тем маленьким холмом мы и живем.
— Инструменты там? Кирки и лопаты?
— Я покажу. Наша кузница пристроена прямо к дому, и это хорошо, поскольку от нее идет сильный жар, и потому у нас всегда тепло, только есть нечего. Вы голодны?
Тауг помотал головой.
— А я страсть какая голодная. Я подумала, может, вы надеетесь, что мама накормит вас. Только мама скорее всего не станет с вами разговаривать, а мне все равно нечего вам дать.
Почувствовав, как она дрожит, Тауг сказал:
— Ты совсем замерзла.
— Ну, зимой на улице всегда холодно.
Тауг наконец принял решение и объявил:
— После того как ты покажешь мне инструменты, я возьму тебя с собой в замок. Еды у нас немного, но я отдам тебе свой завтрак утром и найду тебе одежду получше.
— Знаете, я всегда надеялась побывать в замке, — мечтательно сказала Этела.
— Понятное дело. Поук раздобудет тебе одежду. Поук мой зять, это он достал мне эти сапоги. Если бы королева Идн была здесь, она бы… Кто это?
— Это Вил, — прошептала Этела. — Кажется, он услышал нас.
Глава 17
ИНСТРУМЕНТЫ
— Я чувствую зов Ская каждый раз, когда мы делаем это, — негромко проговорил я. — А ты, Гильф? Ты чувствуешь?
Гильф коротко взглянул на меня:
— Да.
— Ты ж никогда там не был — если не считать нескольких дней сразу после рождения.
Он не ответил.
— Ты мог отправиться туда со мной. Но полагаю, ты не знал, где я. Ты думал, что я погиб.
— Да.
— Теперь я снова здесь, далеко от Дизири, но гораздо ближе к Скаю, чем находился все время, покуда был с ней. Я хочу подниматься все выше и выше, пока не увижу летучий замок. Я хочу расседлать там Облако и накормить ее зерном до отвала. Потом хочу пройти в пиршественный зал и похвастаться тобой, выпить с товарищами и рассказать славные сказки о наших приключениях в Митгартре.
— Мы туда?
— Нет. Но тебе понравился бы Скай. Ты бы в него просто влюбился. Там широкие равнины и пустынные холмы, куда ни кинь взгляд, и они все время меняются. Смотри. — Приподнявшись на стременах, я указал рукой. — Вон Утгард, черный силуэт на фоне звездного неба. Видишь?
— Плохо.
— Разумеется. Но — о Тир! — ты только посмотри на размеры замка! Если бы я когда-нибудь сомневался, что наши ангриды — истинные сыновья Бергельмира, то я бы поверил сейчас.
Повинуясь моему мысленному приказу, Облако начала спускаться вниз.
— Я поклялся не использовать способности, обретенные в Скае, когда вернусь в Митгартр, но…
— Нет?
— Ты думаешь, я использую, верно? Всякий раз, когда мы путешествуем таким образом.
— Да.
— Нет. Это способность Облака, одна из многих. Я упаду вниз, коли спешусь.
— А я нет, — пропыхтел Гильф.
— Да, но ты не умеешь ездить верхом. — Я натянул поводья. — Посмотри, там красный огонек. Это кузница, могу поклясться, и они до сих пор работают. Почему мы не слышим стука молотов?
— Я выясню.
Гильф мощными прыжками унесся вперед. Издалека до меня донесся приглушенный расстоянием шум крепчающего ветра; снежная поземка мела под ногами людей, находившихся между Гильфом и кузницей, озаренной отсветами горящего угля.
Вернувшись, пес сообщил:
— Мужчина и девочка.
— У кузницы?
— Да.
Я кивнул:
— Работники отвлеклись от дела, чтобы поговорить с ними? Вероятно, они велят девочке идти спать. Детям давно пора спать в такой поздний час.
— Не ахти какой силач, — объявил раб по имени Вил. — Где твоя палка? — Он ощупывал руки Тауга.
— У меня нет, — объяснил Тауг. — Я не мог нести Этелу и одновременно держать палку.
Раб хмыкнул. У него было худое лицо, но могучие мускулистые руки. Пальцы, сжимавшие и тискавшие предплечье Тауга, казались железными.
— Мне нужно возвратиться к своему хозяину, — сказал Тауг.
Не глядя на Этелу, другой раб обратился к ней:
— Ты пойдешь баиньки, как хорошая девочка?
— Угу.
— Твоя мама уже спит, и она очень волновалась за тебя.
На лице Этелы отразилось сомнение.
— Ну, я надеюсь.
— Нам надо еще поработать, — сказал Вил.
Тауг прочистил горло:
— Я как раз хотел спросить. Что вы здесь куете? Подковы?
— Сейчас — киркомотыги, — ответил Вил. — Хочешь пощупать одну?
— Да, интересно знать, какие они. — Тауг понимал, что чем больше желания остаться и поговорить он выкажет, тем скорее рабам Логи захочется от него отделаться.
— Пойдем. — Железная хватка Вила не оставила Таугу выбора.
Кузница была точно такой высоты, как дом, к которому она была пристроена; с земляным полом и открытая с наружной стороны, вероятно, чтобы заводить внутрь лошадей. Помещение освещалось только красноватыми отблесками горящего угля, но и сотня свечей не осветила бы его лучше.
— Вот, — сказал раб. — Нравится? Как бы тебе понравилось размахивать такой штуковиной целый день?
Киркомотыга была огромной. Тауг отдернул руку:
— Она еще горячая.
— Да не такая уж и горячая. — Раб легко поднял кирку. — Протяни руки.
— Нет, — сказал Тауг. Все трое рассмеялись.
— Как ты узнаешь, какого она размера, если не возьмешь в руки?
— У тебя руки сильнее моих, — сказал Тауг. — Если ты скажешь, что она большая, я поверю тебе на слово.
— Погоди. Я дам тебе холодную. — Двигаясь медленно, но уверенно, Вил прошел в глубину кузницы и вернулся с киркомотыгой, рабочая часть которой была длиной в рост Этелы, а рукоятка в недавнем прошлом являлась стволом большого дерева. Тауг взял инструмент, но почти сразу уронил железной насадкой на землю.
