— Вы… вы?… — Ульфа открыла рот.
— Я собираюсь отвезти тебя туда, где ты будешь свободна. Поук, ты не возражал. Ты не передумал?
— Нет, сэр!
Выронив Мани из рук, Ульфа обняла и поцеловала Поука.
— Вы двое скоро снова будете вместе, — пообещал я. — Во всяком случае, я надеюсь.
— Я вышел, поскольку хочу поехать с вами, — сказал Свон. — Да, вы говорили, что добрались до замка беспрепятственно, но, возможно, отсюда нам придется прорываться с боем, а вы с женщиной.
— Ты не можешь поехать туда, куда направимся мы, — сказал я.
Я подсадил Ульфу и вскочил в седло за ней. Когда я сидел верхом, мои глаза находились ниже уровня глаз Шилдстара или Тиази, и все же мне казалось, что я смотрю на Свона, Гарваона и Поука с огромной высоты, — что Облако стоит на некой незримой, но одновременно совершенно реальной башне. Я свистнул Гильфа и увидел, как он мощным прыжком взмыл в воздух и помчался к частоколу из бревен, венчающему крепостную стену, а затем (оставив частокол позади) устремился к краю темного зимнего облака и бледной луне, выглядывающей из-за него.
Ульфа послала Поуку воздушный поцелуй, а он шагнул вперед и поцеловал кончики ее пальцев.
Потом я легко пришпорил Облако и представил себя (вместе с Ульфой) верхом на Облаке, галопом скачущей по небу. И мысленный образ мгновенно стал явью, и знамя на моем копье — зеленое знамя, сшитое из лоскутков капитанской женой — захлопало на холодном ветру.
Ульфа застонала и зажмурилась, изо всех сил вцепившись в высокую стальную луку боевого седла. Я завернул женщину в свой плащ и оглянулся на Утгард, который быстро уменьшался и растворялся в ночной мгле и в считаные секунды превратился в россыпь крохотных огоньков — россыпь звезд в ночи Митгартра.
Тауг выбежал из конюшни в тот момент, когда Поук поцеловал руку Ульфы. Он знал, что Ульфа не смотрит, но все же счел нужным помахать на прощание — и помахал, глотая слезы. В детстве Ульфа всегда командовала. Он протестовал против такого положения дел часто и громко и признавал старшинство сестры, только когда собирался извлечь из этого выгоду. Когда он стал старше и сильнее, они начали драться.
Теперь, возможно, он никогда больше не увидит Ульфу. Прошлое, вновь обретенное в лице и голосе сестры, опять уходило от него. И потому Тауг махал рукой, зная, что она не думает о нем, и чувствуя, как от слез намокает повязка на лице. Стыдясь своих слез, но продолжая плакать и махать, махать вслед Ульфе.
Я свистнул, и Гильф легко взбежал по склону воздушного холма. Через несколько секунд мы с Ульфой взлетели следом, верхом на гордой длинноногой кобылице, серой, как облако, и быстрой, как ветер. Мы четверо стремительно удалялись на юг, становясь все меньше для наблюдателей с земли, — словно лебеди, улетающие в теплые страны, когда болота сковывает льдом; крупные, грузные птицы, на вид слишком большие, чтобы летать, похожие на белые точки на фоне Ская, совсем крохотные и постепенно тускнеющие и исчезающие вдали.
— Как?… Как он это сделал? — спросил Гарваон, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности.
Никто не ответил, и Тауг на мгновение задался вопросом, продолжит ли Поук притворяться слепым или же признается, что тоже видел, как Облако галопом поднялась в небо.
Странный пронзительный вой, несущийся словно ниоткуда и со всех сторон сразу, раскатился по двору — более тоскливый и жуткий, чем вой преданного пса на могиле хозяина.
— Что это, сэр? — Поук схватил Тауга за руку.
— Орг. — Имя невольно сорвалось у него с языка.
— Кто такой Орг? — спросил Гарваон.
— Никто. — Тауг чувствовал пристальный взгляд Свона. — Я просто охнул от боли, когда Поук вцепился мне в руку.
— Мы все устали, — сказал Свон. — Пойдемте спать.
— Но ты видел. — Гарваон указал пальцем. — Ты и Тауг. Ты видел точно так же, как я.
— «Вооружась копьем молитвы и буйный ветер оседлав, — процитировал Свон, — я направляюсь на луну, принять участие в турнире. По мне, так просто рукой подать».
Гарваон передернул плечами, отчего кольца кольчуги зашуршали.
— Он безумен, рыцарь из песни. В этом заключается весь ее смысл. Сэр Эйбел не безумен.
— А мы точно сойдем с ума, — мягко промолвил Свон, — коли станем говорить об этом. — Он схватил Поука за плечо. — Ты ничего не видел, я знаю, но ты слышал наш разговор.
— Да, сэр. Только я не понял, что произошло. Я знаю, что сэр Эйбел уехал и забрал с собой Ульфу, только я не помню, чтобы слышал стук копыт.
— Тебе лучше помалкивать об этом. Я советую тебе как друг.
— О, хорошо, сэр Свон, сэр. Меня спросят, куда делась Ульфа, непременно спросят. Ничего, если я скажу, что сэр Эйбел забрал ее с собой? Они же всяко узнают, что он приезжал.
— Конечно. — Отпустив Поука, Свон повернулся к Таугу. — Ты не всегда был так осмотрителен, как мне хотелось бы.
— Я знаю, сэр Свон. Но я ни словом не обмолвлюсь о том, что произошло сейчас.
— Уж постарайся.
— Вы видели Мани, сэр Свон? Кота леди Идн? Я имею в виду, королевы Идн.
— Теперь он кот короля. Это же ты принес его сюда. Куда ты его дел?
— Не я, сэр Свон, а моя сестра. Только у нее кота не было, когда она уезжала с сэром Эйбелом.
— Тебе стоит найти Мани, прежде чем отправляться на боковую, — сказал Свон, а когда Тауг отправился искать в сгустившихся под башней тенях, пробормотал: — Я лично иду спать, кот или не кот. Доброй ночи, сэр Гарваон. Поук, в прошлом мы с тобой враждовали. Теперь я рыцарь, а ты слепой. Если ты держишь на меня зло…
— Не держу, сэр! Только не я!
— Я в любом случае не стал бы тебя винить. И я не сделаю попытки отомстить тебе никогда в жизни. Вот моя рука. — Свон протянул руку. — Давай надеяться, что мы с тобой выберемся из Йотунленда живыми.
Поук нашарил руку Свона и крепко пожал.
— Вы были оруженосцем сэра Эйбела, — сказал Гарваон. — Вы должны знать о нем больше, чем остальные.
Оглянувшись назад, Тауг увидел, как Свон качает головой, и услышал, как он говорит:
— Я не узнал и десятой части того, чему он мог научить меня. О чем глубоко сожалею.
Они трое вошли под арку прохода для вылазок и скрылись из виду. Тауг сплюнул, сжал кулаки большими пальцами внутрь, чтобы согреть последние, и на блаженный миг прислонился к каменной стене башни.
— Я мог бы улечься прямо здесь, — пробормотал он, — улечься, закутаться в плащ и заснуть. К утру я бы окоченел, но сейчас мне все равно.
Он зевнул и передернул плечами, как недавно сделал Гарваон, а потом направился к конюшне. Мани явно в состоянии вернуться в Утгард без посторонней помощи, и Тауг решил, что кот наверняка уже лежит, свернувшись клубком, подле спящей Этелы.
