Когда приезжал хозяин, Тинг становился напряженным и очень настороженным, несмотря на то, что хозяину — молодому человеку с холеной барской физиономией и уже солидным брюшком — не было никакого дела до какого-то там работяги. Он разговаривал только с бригадиром, а остальные для него просто не существовали. Но все равно Тинг чего-то боялся. Он словно предчувствовал что-то нехорошее.
Нужно сказать, что бытовые условия строителей и впрямь оказались неплохими. Просторный вагончик был оборудован новой мебелью, в нем находилась кухня и даже душевая. Постели меняли раз в две недели. Этим делом занималась женщина преклонных лет; ее скромный старый домик, казавшийся на фоне огромных коттеджей собачьей будкой, находился неподалеку. Хозяин платил ей какие-то копейки, и женщина исполняла обязанности дворника и прачки.
Так прошло почти два месяца. За это время, несмотря на тяжелую физическую работу, Тинг посвежел, загорел и даже немного поправился. Иногда ему казалось, что работой он словно промывает какие-то очень важные для жизнедеятельности организма каналы внутри себя, и присущая ему некоторая ущербность (самое странное — он понимал это!) выходит из него через поры кожи вместе с потом.
Иногда ему становилось очень тоскливо, особенно по ночам, когда наступало полнолуние. Тогда Тинг выходил во двор и долго сидел там на бревнах, неотрывно глядя на звездное небо.
В такие моменты его распахнутая душа впитывала в себя и Луну, и планеты, и галактики, и Тингу чудилось, что он сам растворяется в космической бездне без остатка. Это его пугало, он вздрагивал, тряс головой, чтобы прогнать наваждение, и тогда откуда-то издалека, возможно, из космической бездны, начинал слышаться чей — то очень знакомый голос: «Тинг, ты де? Тинг, ты меня слышишь? Тинг, вернись, вернись, вернись…»
События круто развернулись и вмиг изменили спокойное и размеренное течение новой жизни Тинга, когда он получил первые свои деньги, заработанные на строительстве. Хозяин расщедрился и дал бригаде аванс перед каким-то церковным праздником. «Наш благодетель неожиданно стал очень набожным, — смеялся Миколай Павлович. — Одной рукой делает гадости людям, а другой крестится и на церковь бабки кидает, шоб замолить грехи. А их у него — ой-ей…»
Он откуда-то знал о делах своего работодателя, но помалкивал. Впрочем, коллектив у Миколая Павловича подобрался не любопытный. Мужики, которым довелось поработать на многих местных нуворишей, исповедовали принцип: «Меньше знаешь — дольше живешь».
Тинг решил сходить в магазин. Это был его первый выход «в свет» за два месяца. До этого он даже за ворота не выглядывал. Продукты покупал завхоз бригады, дядька Семен, он же и повар, а за сигаретами Тингу ходить не нужно было, так как он не курил.
Тинг решил немного прибарахлиться, потому что его роба уже представляла собой жалкое зрелище, да и сменного белья у него не было. К тому же, близилась осень, а Тинг не имел никакой теплой одежды.
Поселковый промтоварный магазин не отличался изобилием товаров. В нем было лишь самое необходимое. Дело в том, что из числа малообеспеченных аборигенов в поселке остались единицы, а богатые «новые», коттеджи и дачи которых постепенно сжирали жалкие домишки местных жителей, отоваривались в дорогих городских бутиках и супермаркетах.
Тинг купил три рубахи, пуловер, две пары трусов, носки, вязаную шапочку, пять носовых платков, новые ботинки, недорогой спортивный костюм и небольшой рюкзак, чтобы сложить в него все это добро. А когда уже намеревался заплатить за покупки и уйти, то заметил в дальнем конце магазина, где находился отдел одежды, прочную и недорогую куртку на ватине. Он зашел в примерочную и вскоре убедился, что куртка сидит на нем как влитая.
— Берем? — спросила улыбчивая продавщица, которой явно хотелось пококетничать с Тингом.
Похоже, она была разведена, и ей очень недоставало мужского общества, ведь в поселке остались лишь одни старики, а богатые с простым народом не общались. Поэтому Тинг, несмотря на свой непрезентабельный вид, показался ей очень даже приличным кавалером, с которым не грех закрутить и любовную интрижку. Продавщица знала, что он шабашник; ей было известно, у кого Тинг работает, и даже его имя.
— Берем, — ответил Тинг и тоже улыбнулся.
— А обмыть? Чтобы подольше все носилось.
— Извините, не пью.
— Да ну! — удивилась продавщица. — Не может быть!
— Правда.
— Вот за что я люблю хохлов, так это за их трезвость.
— Так ведь мы работаем. Когда же пить?
— Наши мужики находят время. Они без водки не могут уснуть — как дети малые без соски. Мой бывший — паразит! — каждый день приходил на рогах. Работа была хорошая, деньги большие платили — все пропивал. Выгнала его к чертовой матери. Зачем мне нужно это вечно пьяное замызганное чмо?
— Сочувствую…
— И это все? — Продавщица посмотрела на Тинга лукаво, с вызовом.
— Нет, не все. Мне еще расплатиться с вами нужно.
— Я не об этом…
Тинг смущенно потупился и не ответил. Быстро отсчитав нужную сумму, он собрал вещи в рюкзак и откланялся.
— Эй, погоди! — окликнула его продавщица, когда он уже шел к выходу.
Тинг обернулся. Она смотрела на него уже серьезно, без улыбки.
— Ты скажи своим, пусть поберегутся… если у них документы не в порядке.
— Извините, я не понял…
— А что тут понимать? — пожала плечами продавщица. — Завтра всех поселковых шабашников менты будут шмонать. Если у вас с пропиской проблемы, то вам лучше где-нибудь пересидеть денек.
— Откуда вам это известно?
— Кума звонила. Ее мужик в райотделе милиции работает. Она всегда меня предупреждает, если у них рейд. Думает, что я тут химичу… — Продавщица скупо улыбнулась. — Это было давно и неправда, во времена всеобщего дефицита. Сейчас у меня под прилавком лишь термос с чаем и пакет с бутербродами.
— Понял. Спасибо вам.
— Вот когда все у вас там отшумит, тогда придешь вечерком ко мне в гости и отблагодаришь. Лично. Уговор?
Тинг невольно улыбнулся. Продавщица перла напролом, как танк. Она понравилась Тингу, и только отсутствие опыта общения с женщинами (как он считал, потому что у него в памяти на этот счет не было никаких воспоминаний) не позволяло ему ответить прямо и без обиняков на ее недвусмысленное предложение. В этот момент он вдруг почувствовал, что в нем просыпается мужское естество, и на его лице появился румянец.
— Ты прям как красная девица, — сказала продавщица. — Неужто в монахи записался?
— Нет, нет! — поторопился ответить Тинг. — Я…
— Ну, а ежели нет, — перебила его продавщица, — то зовут меня Людмила, живу я… — Она назвала адрес. — Здесь недалеко. Метров сто пройдешь, а там переулок. У меня дом под красной черепицей. Приходи. Между прочим, я очень вкусно готовлю…
