– Скверно. Значит, на прочный тыл нет никакой надежды…
– Все склоняется к тому.
– Получается, что я попал из огня да в полымя, – тихо пробормотал Фриснер.
– Простите, мой генерал, что вы сказали? Я не расслышал.
– Говорю, что ситуация на фронтах все больше усложняется.
– Несомненно.
– И все же я верю в воинский гений фюрера! – несколько патетически воскликнул генерал-оберст, при этом бросив острый взгляд на штурмбаннфюрера. – Мы победим!
Лицо разведчика осталось невозмутимым, лишь в глазах мелькнула едва уловимая тень. Он коротко ответил:
– Да, мой генерал, победим.
– Ну что же, Рудольф, спасибо за информацию, – с наигранной бодростью продолжил Фриснер. – А теперь займемся вопросами, которые касаются нас непосредственно…
С этими словами генерал-оберст направился к крупномасштабной карте района боевых действий.
– Насколько я информирован, – сказал он, – в данный момент у нас наиболее боеспособной является шестая армия. Так, Рудольф?
– Да.
– И что фланги у нас самое уязвимое место, поскольку там оборону держат румынские войска. Это соответствует действительности?
– Вполне.
– Допустим, эти сведения не являются тайной и для русских.
– Абсолютно верно. Армейская разведка у них на должной высоте.
– Тогда мы и будем исходить из этого факта. Рудольф, мы с тобой сейчас немного пофантазируем. Сыграем в бумажную войну. Итак, ты русский командующий, и тебе известно, что все лучшие войска Германии сосредоточены в районе вот этого выступа; то есть они прикрывают Кишинев. Куда бы ты на месте русских генералов направил свой основной удар в предстоящем наступлении?
– Здесь и думать долго не нужно. Конечно же ударил бы по флангам. С южной стороны – по 3-й румынской армии с форсированием Днестра и Днестровского лимана, а на нашем левом фланге – прорыв обороны в расположении 4-й румынской армии с направлением главного удара на Хуши. Удары по сходящимся направлениям, и в результате – «котел» в районе Кишинева. Не ко времени будет помянуто, ситуация аналогичная той, что сложилась для нас под Сталинградом.
– Правильно! Совершенно логично, Руди. Я бы тоже так поступил. И все же есть один, весьма важный момент, о котором мы, немцы, предпочитаем умалчивать. Это – возросшее оперативно-тактическое мастерство русских военачальников, нестандартность их мышления. Русские уже не те, что в сорок первом, Рудольф, далеко не те. А мы по инерции продолжаем считать их неспособными тягаться с гениальностью немецкой военной мысли. Очень опасное заблуждение.
Фриснер, возбужденно жестикулируя, бегал вдоль огромной карты, которая занимала почти всю стену кабинета.
– А если русские ударят по 6-й армии? Невозможно? Вполне возможно, Руди! Смотри, что получается в этом варианте. Для того чтобы усыпить нашу бдительность, русские могут провести отвлекающие удары по флангам. Как ты думаешь, такой вариант реален?
– Весьма вероятно… – Дитрих был несколько озадачен возбужденным состоянием генерал-оберста.
Раньше Фриснер был всегда спокоен и выдержан. Некоторые считали его тугодумом, и даже мямлей.
– На кишиневском направлении им необходимо форсировать Днестр, что сопряжено с большими потерями, – продолжал генерал-оберст. – И конечно же мы подобного поворота событий не должны ждать, следуя твоим умозаключениям (да и не только твоим), а значит, сосредоточим все внимание на флангах, скорее всего, с привлечением всех резервов. Вот тут-то русские и используют элемент внезапности! Не согласен?
– М-м… – неопределенно промычал штандартенфюрер.
Фриснер истолковал его мычание на свой лад.
– Хорошо, поспорим! – воскликнул он с горячностью. – Во-первых, форсировать Днестр для русских при их современном оснащении, хорошем артиллерийском и воздушном прикрытии и определенном опыте подобных операций не является сложной проблемой. Во-вторых, взломав оборону и уничтожив наши лучшие войска в центре обороны группы армий «Южная Украина», русские, вне всяких сомнений, нанесут удар в направлении Фокшан; ну а там рукой подать до Плоешти и Бухареста.
– Да, это так. Но ведь остаются еще наши войска на флангах…
– Вот в этом и заключается гениальность замысла: разбить наиболее боеспособные соединения, вбить танковый клин в центр группы армий «Южная Украина», расчленить ее на две части, и при поддержке русского флота и морских десантов запереть нас в двух вместительных «котлах». Все!
Тяжело дыша, Фриснер подошел к столу, плеснул из хрустального графина с высоким горлом воды в фужер, выпил.
– Ну что ты на это скажешь, Рудольф? – спросил он, вытирая белоснежным носовым платком испарину со лба.
– А если все-таки русские ударят по флангам? – настаивал Дитрих. – Неужели вы вовсе исключаете такую возможность?
Штандартенфюрер никогда не считал себя выдающимся армейским стратегом, но логика Фриснера была ему малопонятна.
– О нет, ни в коем случае! – воскликнул генерал-оберст. – Будем откровенны: оба варианта могут принести нам большие неприятности. Но только в том случае, если мы не сможем точно определить направление главного удара русских. Оборона на нашем участке фронта сильная, хорошо продуманная – нельзя не отдать должное моему предшественнику…
Фриснер снова пытливо взглянул на Дитриха. На этот раз с ревностью. Штандартенфюрер в душе рассмеялся – ох, уж эти большие шишки… Им всегда кажется, что подчиненные предшественника из-за большой любви и преданности к бывшему начальнику ночами не спят, все думают, как бы подсидеть своего нового шефа.
Хотя… В принципе, генерал-оберст в какой-то мере был прав. Он ведь не знал, в каких отношениях состояли штандартенфюрер РСХА Дитрих и генерал-оберст Шёрнер. Былые дружеские отношения, как и все остальное, уходят в прошлое. Человек живет настоящим. А оно нередко напрочь отсекает былые привязанности, особенно в связи с карьерным ростом.
– Командование сухопутных сил и фюрер возлагают на нас большие надежды, – все еще во власти подозрений, несколько суховато сказал генерал-оберст. – Именно здесь, на южных рубежах рейха, мы должны остановить русских, измотать в боях и начать новое, победоносное наступление. Мы щит Румынии и Балкан. Вчера в беседе со мной фюрер сказал: «Я верю, что именно группа армий “Южная Украина” способна внести коренной перелом в состояние дел на Восточном фронте…» Правда, фюрер несколько по-иному, чем ты, оценил ситуацию в Румынии. Он сказал: «Маршал Антонеску искренне предан мне».
– В принципе, так оно и есть. Дело не в Антонеску… Но у меня есть вопрос.
– Слушаю.
– Если в итоге ситуация на оборонительных рубежах будет складываться не в нашу пользу, если русские прорвут фронт, что тогда? Или этот вариант исключен?
– Что известно Богу, то человеку знать не дано. Это мой ответ на вопрос. Ни в чем заранее нельзя быть уверенным. И если все-таки русские прорвут фронт, то для полного окружения группы армий «Южная Украина» им необходимо упредить отвод наших войск на новые оборонительные рубежи. А для этого нужно захватить переправы на реке Прут, что довольно сложно, можно даже сказать, невыполнимо.
