– А ты что, был там? – спросил я удивленно.
– Нет, меня не приглашали… – Чабря в очередной раз показал свои золотые фиксы; но его улыбка получилась грустной и вымученной. – Знакомые рассказывали…
– Знаешь, я тут немного пораскинул мозгами, и мне кажется, что Зяма умер как-то странно.
– Ага, – невесело ухмыльнулся Чабря. – Совсем странно. Веревку на шею – и всем привет.
– Я не об этом. Зяма был жизнелюб, ты это знаешь. С какой стати ему было лезть в петлю?
– Да мало ли что… Он занимался крупным бизнесом, может, кому задолжал большую сумму. И решил, что лучше самому на себя наложить руки, нежели получить пулю в лоб после того, как разогретым паяльником проверят на прочность его очко. Хотя…
Чабря с сомнением пожал плечами.
– Значит, у тебя тоже есть подозрения…
– В общем-то, есть. Насколько я знаю, дела у Зямы шли хорошо. У него бабок было – не меряно. Крупных бизнесменов в городе человек пять-шесть, и Зяма входил в это число.
– Галюня говорит, что он сильно затосковал по Зойке.
– Не смеши меня! – фыркнул Чабря. – Скорее, он был зол на нее. И не более того. Даже когда они жили вместе, Зяма не пропускал мимо себя ни одной юбки. Это был еще тот конь.
– Ну, одно другому не мешает. Можно до беспамятства любить одну женщину, а спать с другой. Такое бывает сплошь и рядом. Мужик существо общественное. Так ведется издревле.
– По себе судишь?
– Я не женат.
– Значит, мы с тобой два сапога пара, – рассмеялся Чабря.
– А ты почему не женился?
– Работа у меня такая. Женщины не могут держать язык за зубами, а для меня это прямой путь в зону. Но я там уже бывал и мне совсем не хочется повторения.
– И то верно… – Я пытливо заглянул ему в глаза. – Как там твой информационный центр, существует?
– Это ты о чем? – изобразил наивность, с удивлением спросил Чабря.
– Кончай притворяться. Мне нужно досье на Зяму.
– Ну ты даешь… Какое досье?
– Чабря, кончай лепить горбатого. Мне требуется твоя помощь.
Чабря посуровел. Неторопливы пригладив свои вихры, он мрачно спросил:
– Зачем?
– Надо. Объясню позже.
– Стив, ты, случаем, не мент?
Та-ак… Значит, и Чабря не видит во мне писателя Стива Лукина. Обидно, черт побери. Но может это к лучшему?
– Случаем, нет. Не оскорбляй меня ненужными подозрениями. Я что, похож на стукача?
– Да нет вроде…
– Вот на этом и остановимся. Так ты поможешь мне или нет?
– Куда денешься… – Чабря с облегчением ухмыльнулся. – С тобой ссориться – себе дороже. Ты вон какой здоровый, начистишь мне хлебальник по старой дружбе… как в свое время Зяме и придется мне в больничку топать. А тут дел невпроворот. Жди…
И он вышел в другую комнату, плотно закрыв за собой дверь.
Ждать пришлось недолго, чуть больше пяти минут. Я специально засек время, чтобы выяснить, где Чабря держит свою картотеку – вне дома или в тайнике, который устроен в одной из комнат.
Похоже, Чабря держал свои воистину золотые досье под рукой. Это значило, что клиентов у него было много. Вот сукин сын…
Интересно, знают ли правоохранительные органы об это кладези весьма специфической криминальной информации? Вопрос…
– Держи… – Он дал мне компьютерную распечатку. – Здесь то, что тебя интересует.
Ага, значит, Чабря тоже подвержен влиянию технического прогресса, и теперь его картотека хранится в электронном чреве компьютера. Нет, не так, скорее всего она записана на дискеты, а те в свою очередь спрятаны в тайнике. Логично.
– Спасибо, дружище. Но откуда тебе известно, что именно я хотел бы знать?
– Догадаться не трудно. Вот только непонятно, зачем все это нужно человеку, который не служит в органах. Пока непонятно.
– Ты будешь первым, кто об этом узнает, – пообещал я с легким сердцем; брехать – не пахать. – Здесь весь объем информации или кое-что осталось в загашнике?
– Обижаешь… Тут все, что у меня есть. Отдельно Зямой я не занимался. К нему просто нельзя было подобраться – личная охрана, везде сигнализация, прикормленные менты – от рядовых до самого верха…
– Выходит, ты собирал досье на Зяму из любви к искусству.
Чабря рассмеялся.
– Почти что угадал, – ответил он. – Нельзя заранее предвидеть, как аукнется тот или иной факт. Я архивирую все подряд. В конечно итоге нередко бывает так, что даже самая обычная серая курица может снести золотое яичко. Наверное, ты осуждаешь меня в глубине души, но это моя жизнь.
– Да не суди сам, и не судим будешь. Это мое жизненное кредо. Мне нет дела до твоего бизнеса. Только я на твоем месте уже завязал бы с ним. Опасное это дело, Чабря.
– Знаю. И все понимаю. Но уже не могу выскочить из колеи.
– Что ж, каждому свое… – Я пожал плечами. – Наливай, что-то в горле пересохло…
– Кстати, как ты узнал мой адрес? – вдруг встревожено спросил Чабря, когда мы накатили еще по одной.
– Нечаянно. Мне дядя Гриша подсказал. Помнишь его?
– Не ври, он умер год назад.
– Это было давно, когда я перевозил своих стариков в Подмосковье на новое место жительства.
– И ты не забыл?
В голосе Чабри явственно прозвучало сомнение.
– Тут и помнить нечего. Улица Новая, дом сто одиннадцать. Три единицы подряд – что здесь сложного?
Хотя, если честно, я не был уверен, что ты живешь по этому адресу. Сейчас народ с достатком такие хоромы строит, что куда там царским, и не где попало, а в курортных зонах. Поэтому, я не исключал того, что и ты мог отчебучить что-нибудь эдакое…
Я изобразил руками и гримасой величие предполагаемого замысла Чабри.
– Строят, потому что дураки, – сказал Чабря. – На кой ляд мне одному хоромы площадью с футбольное поле? Что я в них буду делать? То-то… Да и светиться мне нельзя… ты знаешь, почему.
– Скажем так – догадываюсь. И не более того. А догадки это еще не факт.
Чабря ухмыльнулся, но тут же посерьезнел и сказал:
– Стив, ты это, распечатку долго при себе не держи. Прочитай, сделай выписки, если тебе это нужно, и сожги. Ладно?
– Понял, сделаю.
– И еще одно – ежели что, на меня не ссылайся. В противном случае я видел тебя последний раз двадцать лет назад и ничего не знаю.
– Об этом ты мог бы мне и не напоминать, – ответил я с укоризной. – Мы уже, чай, не мальчики и в жизни кое-что повидали.
– Ну, извини, но ты сам понимаешь…
