– Не верю своим глазам…
Илона с восхищением заглядывала в "мешок".
– Теперь, надеюсь, ты поняла, для чего нужны мужчины. А то у феминисток мужик что-то среднее между инфузорией туфелькой и амебой.
– Не утрируй.
– Я всего лишь поднимаю проблему.
– Лучше подними свою рубаху с добычей, – смеясь, сказала Илона. – Я не дотащу ее до шалаша.
– Вот так всегда – кто работает, того и погоняют…
Перебрасываясь шутками, мы поднялись вверх по склону, и вскоре возле шалаша загорелся костер. Чтобы его нельзя было заметить, я выкопал ямку и положил туда сухие дрова, которые давали мало дыма. А затем посредине костра пристроил широкий плоский камень, который должен был исполнять роль жаровни.
Спустя еще полчаса выпотрошенная и почищенная рыбешка уже запекалась на камне в окружении красных раков.
– Какая прелесть… – Илона судорожно сглотнула, глядя на нашу "жаровню". – А запах… У-у…
– Налетай, подешевело…
Я ловко переправил испеченную рыбу и десяток раков на большой лист лопуха, служивший нам блюдом.
– Только не очень быстро, – поторопился я с предупреждением. – Карась рыба вкусная, но костистая…
– Соли бы… – сказала Илона, съев одну рыбешку.
– Соль – это белая смерть. Ешь и думай, что ты на диете.
Насытившись, мы улеглись отдыхать прямо возле костра, задумчиво глядя на тлеющие уголья. Чтобы утром не разводить огонь, я положил на камень-жаровню остатки своей добычи и теперь ждал, пока рыба и раки дойдут до нужной кондиции.
Уже стемнело, и на небе проклюнулись звезды. Луна где-то бродила за дальними лесами, потому тени все еще были черными, плотными, без серых полутонов.
Ни говорить, ни думать не хотелось. Казалось, что наступила та самая бесконечность, которая обозначается в математике лежащей ничком восьмеркой.
Скорость и время слились воедино, и мое тело стало длиною в мысль – несколько тысяч световых лет. Одна моя часть была на Земле, а другая… ну, может, на Орионе или просто в созвездии Стрельца.
Это было восхитительное чувство. Атомы и молекулы моего тела пронизывали века и пространство, черные космические дыры были моими глазами, таящими мудрость тысячелетий, кудри шевелил солнечный ветер, а та субстанция, что называется душой, заполняла всю Вселенную.
Глава 17
Наш сон был сном смертельно уставших людей. Мы бодрились, не признаваясь ни себе, ни тем более товарищу по несчастью, что к вечеру уже не осталось никаких сил, но нельзя обмануть собственные нервы и мышцы.
Когда я утром проснулся, то мне очень хотелось позвать кого-нибудь на помощь, чтобы помогли мне разогнуться. Все мое тело казалось закостеневшим, будто ночью я заболел какой-то неведомой науке разновидностью моментального остеохондроза.
Не лучше выглядела и Илона. Правда, она старалась не подавать виду, однако этот выпендреж стоил ей немало усилий.
Да, годы добавляют мудрости (которая приносит мало радости), но лишают человека энергии, а значит и жизненных сил. Я и впрямь казался себе аккумулятором, который забыли поставить на подзарядку.
Позавтракав остатками моего улова, мы замаскировали, как могли, кострище, развалили шалаш и двинулись в путь. Но прежде, чем выйти на маршрут, я нашел самое высокое место на бугре и забрался на сосну, что было отнюдь не легко.
Мне хотелось проверить кое-какие предположения.
Сидя на толстой ветке метрах в десяти над землей – а сердечко-то и впрямь не только стучит, но еще и екает! – я внимательно вглядывался в ту сторону, откуда мы пришли.
Было раннее утро (мы выползли из шалаша едва начало сереть) и солнце только-только вынырнуло из-за горизонта. Вокруг стояла та самая утренняя "тишь да гладь и божья благодать", о которой столько написали поэты.
Да, это действительно красиво. Но мне любоваться природными красотами было недосуг. Я с тревогой высматривал братков, лелея в глубине души надежду, что они повернули обратно.
Увы, моя надежда пошла ко дну, даже не поплавав в открытом море.
Они шли по обеим сторонам долины – маленькие, черные фигурки на зеленом фоне, как вша на платке.
Оказалось, что их больше, нежели я предполагал. Наверное, тем пятерым, что ехали в "джипе", прислали подмогу.
Замысел бандитов был прост и бесхитростен. Когда пес потерял наш след, они поняли, что мы бредем по ручью. А потому братки разделились, чтобы найти место, где мы вышли на сушу.
Мало того, они точно знали, что мы держимся долины, которая должна привести нас к бывшим лесозаготовкам. Это был самый короткий маршрут, который вел в город.
Конечно, можно было свернуть направо или налево. Но тогда нам пришлось бы топать как минимум неделю по лесам и болотам, чтобы добраться до какого-нибудь населенного пункта. И то если повезет.
А без запасов продуктов и соответствующего снаряжения, ни о каком везении не может идти речи.
– Ну, что там? – спросила Илона, когда я спустился вниз.
– Все то же, – ответил я неохотно.
– То есть?..
– Они жили дружно, но недолго… в общем, дальше не стоит продолжать. Это я уже говорил. Если мы что-то не придумаем, нам хана. За нами идут две группы. Сколько там человек, я не смог посчитать.
Далековато.
– Как ты думаешь, они нас догонят?
– Трудно сказать. Все зависит от многих компонентов.
– Каких именно?
– Во-первых, от того, как будут соображать наши головы. Во-вторых, каким образом будет решаться проблема с едой. И в-третьих, как у нас обстоит дело с силой духа. Есть еще кое-что, но это уже не столь несущественно.
– А может, нам лучше сдаться?
– Какие проблемы… – Я пожал плечами. – Ты это сделать можешь. Вольному воля. Но мне такой вариант не подходит. Меня настораживает настырность, с которой бандиты идут за нами. Если они кого-нибудь из нас догонят, то вспомнят все – и мозоли на ногах, и то, что им пришлось спать на голой земле, и комаров, которые кусаются немилосердно. Это если у них есть приказ доставить нас живыми.
– И все равно я не понимаю…
– Что ты не понимаешь?
– В твоих словах одни противоречия.
– Человек соткан из противоречий. Но в данном случае твоя мысль до меня не доходит.
– Знаешь, есть такое выражение – много шума из ничего?
– Слыхали, – ответил я осторожно.
– По твоим словам, за тобой охотятся потому, что ты не принял официальную версию смерти своего друга (или приятеля) и начал собственное рассле6дование. Так?
– Так.
