Похоже, молодой мужчина был крутым и богатым бизнесменом. А как в России в конце двадцатого века делались большие деньги, Олегу было известно не понаслышке.
– Давайте знакомиться, – приятно улыбаясь, сказал клиент и крепко пожал руку художника. – Меня зовут Алекс.
– Олег… Простите, а как вас по батюшке?
– Зачем такие церемонии? Мы с вами почти одногодки.
– Как пожелаете…
– А не перекусить ли нам для начала? – сказал Алекс, указывая на корзину, которую внес в мастерскую его охранник.
Она была прикрыта белоснежной салфеткой, но из-под нее выглядывали горлышки двух бутылок.
– Если вы голодны, то пожалуйста. Но я не буду.
– Что так?
– Мне нужно, чтобы во время работы у меня был пустой желудок. Ну разве что чай или кофе…
– Даже так? – Алекс был сильно удивлен. – Как можно работать голодным?
– Сытость притупляет реакции и остроту восприятия. Я уже не говорю о спиртном.
– Не знал, не знал… Тогда и я не буду. Мы вместе пообедаем. Когда вы закончите работу.
– Что ж, это разумно…
Работать с такой неусидчивой натурой было трудно. Алекс все время вертелся на стуле, словно в его сидение был вбит гвоздь. Олег несколько раз просил Алекса посидеть спокойно, но вскоре смирился с таким положением вещей и положился на свою фотографическую память.
Он лепил лицо Алекса фрагментами, словно делал мозаику. А когда посмотрел критическим взглядом на почти законченную работу – рисунок углем, то едва не выругался вслух.
Алекс на картине выглядел взъерошенным и испуганным. Олег изобразил его внутреннее состояние.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Алекс. – Получилось? Можно посмотреть?
– Нет! – отрезал Олег. – Только когда я закончу. – И накрыл мольберт с подрамником большим куском холстины.
Нужно было еще закрепить рисунок фиксативом – чтобы уголь не осыпался, но он решил сделать это, когда Алекс уйдет.
– Но почему, почему?!
– Я человек суеверный.
– А… Понятно. Что ж, если так… – Он с сожалением покривился. – Тогда есть предложение отобедать. Думаю, что пора. Не знаю, как вы, но я готов съесть жареные гвозди.
Алекс заразительно рассмеялся.
– Чуть позже, – ответил Олег. – Нам еще предстоит фото-сессия. Мне нужно сфотографировать ваше лицо – фас, профиль, анфас. Это много времени не займет…
Съестных припасов, что находились в корзине, хватило бы дня на три. Все было свежее и очень дорогое. В том числе и текила «анехо» семилетней выдержки.
– Как вы насчет текилы?… – спросил Алекс.
– Я, конечно, не большой знаток крепких спиртных напитков, но что касается этой текилы, то ваш выбор можно только приветствовать.
– Это мне посоветовала моя девушка, – признался Алекс.
– Наверное, она много помоталась по миру…
– Вы угадали. Легче перечислить страны, где Лолита не была, чем те места, куда она ездила отдыхать.
Понятно, с сарказмом подумал Олег. Деньги идут к деньгам. Все как в старые времена. Современные богатеи ищут своим отпрыскам жен из весьма состоятельных семей. И находят.
Естественно, о любви речи не идет. Женитьба или замужество – всего лишь очередной бизнес…
Текила и впрямь оказалась превосходной. На подпитии Алекс стал еще разговорчивей. Он трепался почти без пауз. Олег лишь слушал и поддакивал.
Но в какой-то момент Алекс, несмотря на то, что уже был на изрядном подпитии, вдруг стал очень серьезным и спросил, понизив голос едва не до шепота:
– Вы тоже… с нами?
– Простите, не понял…
– Бросьте! А то я совсем тупой и ни о чем не догадываюсь… Мой наставник сказал мне, что портреты доверяют рисовать только кому-нибудь из братьев.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
Олег соврал. Он уже все понял. В свое время его интересовали тайные сообщества, в том числе и масоны. Он перелопатил много разной литературы, часами копался в Интернете, и в памяти кое-что отложилось.
Художник вспомнил, что при посвящении будущий масон обязан предоставить руководству масонской ложи свой портрет. Этим, на первый взгляд символическим, жестом неофит как бы отдавал в залог свою душу, что предполагало полное согласие с идеалами масонства и служило предостережением от предательства.
– Вот! – торжествующе вскричал Алекс. – Именно это мне и нравится больше всего. Неукоснительное соблюдение тайны и братская помощь.
– А вам какая помощь нужна?
– Да все вроде ничего, но никак не могу продвинуть свой бизнес дальше Латвии и Эстонии. А мне хочется выйти на крупные западные рынки. Там лежат большие деньги. Но – везде тормоз. Русских стали бояться. Мы накопили очень большие капиталы, которые пока не работают, как должно. Поэтому нас стараются никуда не пускать. Хоть бейся головой о стенку.
– И вы решили…
– Да. Да! Ради дела я готов даже с дьяволом пойти в одной упряжке. Главное – прозвучать на международной арене. А без помощи сильных мира сего со всеми своими деньгами и возможностями я всего лишь нуль без палочки. Уж поверьте мне.
– Верю.
– Ну, мне пора, – сказал Алекс, посмотрев на часы. – Когда очередной сеанс?
– Приезжайте через пару дней. Но предварительно позвоните. Вот моя визитка. Вы, я так понимаю, не местный?
– Нет. Я из Москвы. Но у меня здесь образовались кое-какие делишки… так что в вашем распоряжении я могу быть целую неделю. Управитесь?
– Постараюсь. Но сам портрет будет готов только к концу месяца.
Они попрощались, и Алекс ушел. Нужно сказать, что он, в отличие от Ильяса Максудовича, не вызвал у Олега неприятия. Парень как парень. Деловой и хваткий. Олег даже пересилил себя и сделал гипотетическое предположение, что Алекс сумел нажить состояние, не ступая по трупам конкурентов.
И все же молодой бизнесмен не чувствовал себя уверенно. Он явно чего-то боялся. И совсем не факт, что Алексу так уж сильно понадобились богатые западные рынки. Просто он искал защиты у могущественных и вездесущих масонов.
Но тогда выходит, что Карл Францевич – глава какой-то масонской ложи? Не исключено. Ладно, пусть не глава, но один из руководителей.
Олег с облегчением вздохнул. Масоны так масоны. Среди них в прошлом было немало людей талантливых и вполне достойных. Лишь бы деньги платили и в душу не лезли. Главное, что немец заказывал ему портреты не потому, что хотел кому-то зла, а по совсем иной причине. Так велит устав «вольных каменщиков», как называли себя масоны.
