– Зачем ему эти спички? Они ведь испорчены.
– Не скажи. Думаю, если хорошо их подсушить, то что-то может получиться. Хоть одна спичка, да загорится. Уверен, что наш бомж сейчас сидит где-то в джунглях возле костра, трескает что-то вкусненькое и в ус не дует.
– А если он присоединился к тем… – В глазах Люсика мелькнул зловещий огонек.
– Тем лучше для нас. Убьем одним выстрелом двух зайцев. – Хищно осклабившись, Малеванный попробовал пальцем остроту режущей кромки мачете.
– Неплохо бы… – Люсик мечтательно прищурился.
Вор искоса посмотрел на него с одобрением и сказал:
– Но нам нужно хорошо подготовиться к походу.
– Как?
– Молча. У нас мачете больше, чем нужно. Сделаем из них копья. Тогда никакая зверюга нам не будет страшна. Главное – не дрейфить.
Люсик обреченно вздохнул. Никуда не денешься, надо идти… Иначе Малеванный за шиворот потащит.
Пока Люсик мучился страхами и сомнениями, вор срубил две длинные палки, снял с них кору, сделал затесы на концах и крепко привязал к ним лыком мачете. Получилось нечто напоминающее рогатину; с таким оружием русские мужики ходили на Наполеона. Только вместо мачете они использовали обычную крестьянскую косу.
– Теперь мы эту драную кошку будем гонять, как вшивого кобеля, – с удовлетворением сказал Малеванный, пробуя свое творение на вес. – Леопард не сможет к нам даже приблизиться. Только нужно смотреть в оба.
«Твоими бы устами да мед пить… – зло подумал Люсик. – Это ты, дорогой Григорий Иванович, ду-харишься потому, что еще ни разу не встречался с леопардом с глазу на глаз». Подумал, но благоразумно промолчал.
– Это нам досталось в наследство, – сказал Малеванный, стараясь быть спокойным. – Он показал Люсику бинокль, который машинально взяла Кроша из общей кучи вещей.
– На фиг он нужен, – сухо буркнул Люсик.
– В нашем положении все пригодится, – назидательно ответил вор.
– Ну, не знаю…
– Зато я знаю. Мы должны подняться на самую высокую горушку и посмотреть окрестности. Может, мы вовсе и не на острове.
– Как не на острове? Нам ведь сказали…
– А ты больше слушай. Я ведь наполовину хохол – украинец. А хохол не поверит, пока сам не проверит. Есть такая народная поговорка. Почешем вдоль берега – чтобы не заплутать. Когда мы сюда подплывали, я заметил, что слева от нас – обрывистые берега, а справа – низменность. То есть там могут быть болота. А на кой нам барахтаться в грязи? Так что пойдем налево, посуху.
Люсик безразлично пожал плечами – налево так налево, – и на этом разговор прекратился…
К подножию горы, возвышающейся над островом, Малеванный и Люсик шли часа четыре. На их удачу, дорога оказалась не очень тяжелой. А все потому, что им посчастливилось сразу отыскать звериную тропу.
Конечно, и у одного и у другого тряслись поджилки, – вдруг им попадется навстречу леопард или еще какая-нибудь кровожадная зверюга? – но тропа была пустынна, если не считать нескольких ядовитых змей и здоровенного питона, облюбовавшего толстую ветку рядом с тропой.
Змеи уползли сами, а питона решили не трогать, обошли его кустами. Уж больно грозно выглядело его туловище длиной никак не меньше шести метров и толщиной со ствол молодой пальмы.
– Ну его к бениной маме, – сказал Малеванный, которого при виде питона прошиб холодный пот. – Эдакая тварь если накинется, то с нею никакого сладу не будет. Сожрать не сожрет, мы ему в пасть не пролезем, а ребра точно поломает, если, конечно, совсем не задавит. Пусть себе лежит, развлекается. Наверное, диких свиней ждет.
– Или обезьяну, – предположил порядком струхнувший Люсик.
– Вряд ли.
– Почему?
– Вишь, какой он здоровый. По деревьям ему трудно шастать, да и такую махину не каждая ветка выдержит. А обезьяны низко не спускаются, вон они, скачут по самой верхотуре. Чай, не совсем глупые. Знают, где их смерть притаилась…
Питон уже остался далеко позади, а Малеванный и Люсик еще долго ощущали затылками холодный немигающий взгляд ползучего гада, в котором светились первобытная жестокость и холодный дьявольский магнетизм.
На гору взбирались не более часа. Склон был пологий, растительность, начиная с середины горы, скудная, к тому же подъем изобиловал террасами, по которым идти было относительно легко.
Гора оказалась давно потухшим вулканом. В его кратере образовалось озеро из пресной воды, дающее начало многочисленным ручьям, стекающим вниз, к берегу океана.
Панорама, открывшаяся перед Малеванным и Люсиком, захватывала дух. Босс не соврал – это был остров. Но он не сказал и всей правды. Оказалось, что остров был похож на каплю, хвост которой тянулся почти до – горизонта, разбитый на мелкие зеленые островки, нанизанные на коралловые рифы.
– Гляди… – Вор всучил Люсику бинокль. – А ведь до Большой земли рукой подать. Видишь темное пятно? Это или материк, или большой остров. И там живут люди, это точно.
– Ну и что?
– Как это – что? Можно смайнать отсюда, не дожидаясь щедрот босса. Сварганить плот и от островка к островку, тихим ходом, с передышками и остановками… Это не в открытом океане Плыть. За неделю будем на Большой земле.
– А зачем нам отсюда уходить? Всего два месяца…
– Ты лто, валет или прикидываешься валетом?!
– Но нам же обещали…
– Забудь! Все эти обещания – лапша на уши. Босс думает, что он очень хитрый. Как же – квартиру даст, деньги… Манал я его бабки! Дома при большом желании я за месяц могу наковырять столько капусты, что хватит и на хату, и на машину, и на два захода в ресторан, притом по-взрослому, с телками и французским шампанским. Так-то, братан.
– Он предупреждал, что в океане существуют коварные течения… и акулы.
– Ага, предупреждал, – с иронией ответил вор. – А то мы совсем тупые, ничего этого не знаем. Нужны мы этим акулам… Кстати, акулье мясо – деликатес. И ловить их можно, имея снасть, запросто. Что касается течений, то есть способы, как их распознать и избежать.
– И все-таки я не пойму – с какой стати мы должны рисковать? – не сдавался Люсик.
– Чтобы спасти свои задницы, – грубо ответил Малеванный. – Босс задумал какую-то аферу. Иначе зачем бы ему затевать всю эту бодягу с перевоспитанием падших? – Он криво ухмыльнулся. – Благодетель, мать его… Мы для этого бугра сявки, грязь подножная. Я уверен, что в голове у босса нечто иное.
– Но что именно?
– Хрен его знает… Вспомни, как он выразился: «Если кому-нибудь из вас удастся выжить…» Я это крепко запомнил. Почему он так сказал? Этот остров – не лагерь на севере. Там, если тебе еды хозяин не даст, – хана. А тут можно на подножном корме харчиться сколько хочешь. Вот и напрашивается вывод, что нас предназначили для чего-то другого.
