Кроша пыталась понять, что говорил босс, но его слова долетали до ее сознания с опозданием. Затем она начала искать в куче барахла хоть что-то похожее на наркотики. Кроша просто не могла поверить, что среди вещей не найдется хотя бы несколько доз, чтобы она могла продержаться два – целых два! – месяца.
Однако ни наркотиков, ни каких-либо лекарств, способных заменить их, она так и не нашла. Нет, они не могут поступить с нею так жестоко! Никак не могут! Кто эти люди, зачем они привезли ее на этот пляж?!
Кроша хотела что-то сказать, может, спросить или возмутиться вслух, но сухой язык прилип к гортани, и она издала только несколько хриплых звуков, перешедших в кашель, который Кроша тут же задавила в зародыше, Прикусив нижнюю губу.
Уже отходя от брезента с вещами, она машинально нагнулась и не глядя схватила первое, что попалось под руку. Ее «призом» оказался старый потертый бинокль. Тупо уставившись на свое приобретение, Кроша пыталась поймать ускользающую мысль, навеянную речью босса.
И только когда катер покинул бухту и вышел в открытый океан, до нее вдруг дошло, что она находится на необитаемом острове и стала участником какого-то эксперимента, похожего на телевизионную игру «Последний герой».
Это сразило ее наповал. Крошу будто столбняк хватил. Она стала как заводная механическая игрушка. Мысли беспорядочно метались в гулкой и пустой черепной коробке, время от времени сталкиваясь и разбиваясь, словно стекляшки.
Когда хлынул ливень, Кроша немного оживилась. Но только до тех пор, пока грозовой фронт не пошел дальше. Снова засияло солнце, и ее голова стала горячей, как котелок, который поставили на огонь. Перед глазами Кроши замелькали бредовые видения, и она поторопилась улечься в тени, поодаль от основной группы.
Так плохо ей не было никогда. Даже будучи в реанимации и находясь на тонкой грани между жизнью и смертью, она верила, что все закончится хорошо.
Но сейчас, на этом прекрасном пляже, о котором прежде можно было только мечтать, Кроша вдруг сообразила, что здесь – ее последнее прибежище.
Она не понимала, откуда к ней пришло озарение. Да это было ей и не нужно. Перед Крошей открылась бездонная пропасть, куда она падала с неимоверной скоростью.
И Кроша, не в силах справиться с объявшим ее ужасом, закричала и забилась в конвульсиях…
Глава 6
Гараня грубо растолкал «новых робинзонов» и присел возле Кроши на корточки.
– Что с ней? – спросил он неизвестно кого.
– А то ты не видишь… – с кривой ухмылкой ответил вор.
– Вижу. И не могу понять, что с ней случилось.
– Ломка. Девка сидит на игле. Посмотри на ее руки.
Может, дать ей выпить, растерянно подумал Гараня. Среди его приятелей-собутыльников не было наркоманов. Мало того, пьющая братия относилась к ним неодобрительно и считала существами низшего порядка.
– Помрет… – подала голос и блондинка.
Глаза у нее были на мокром месте. От испуга она дрожала и тихо всхлипывала.
– Возможно, нет, но скорее всего – да, – ответил ей вор. – Все зависит от организма. Я знаю, я многих таких видывал…
– А если видывал, то подскажи, как ей помочь, – грубо сказал Гараня.
– Зачем? – с ленцой в голосе спросил вор.
– Что значит – зачем?! – возмутился Гараня. – Человеку плохо, а мы тут базар-вокзал устроили.
– Я не подписывался быть сиделкой, – отрезал вор и вам не советую. Она больная, за нею нужен врачебный уход. А мы тут не на курорте, нам бы самим как-нибудь выжить.
– Нехороший ты человек, – с укоризной покачал головой Гараня. – А если с тобой что-нибудь случится?
– Не каркай. Лучше за собой присмотри. – Вор злобно, по-волчьи, оскалился.
– Присмотрю, – с вызовом ответил Гараня.
Удивительно, но Гараня совершенно не боялся вора, который явно был сильнее его. Обычно покладистый и добрый, Гараня всегда избегал людей задиристых и буйных. Он старался любые конфликты улаживать миром. Иногда по пьянке ему попадало от собутыльников по мордам, но сам Гараня очень редко давал сдачи и не мстил.
Вор был ему неприятен. Раньше Гараня особо к людям не присматривался. Ну, живет себе человек со своим вздорным характером – пусть его. Главное, чтобы он не был сквалыгой.
Но сейчас в душе Гарани наметился какой-то излом. Он возник сразу, едва Гараня начал общаться с вором.
Наверное, скажи ему кто-нибудь, что он и вор – антиподы, Гараня не понял бы смысл этого слова. Просто насквозь проспиртованная душа Гарани яростно противилась любым примиренческим намерениям своего хозяина по отношению к вору.
Гараня с помощью блондинки немного успокоил Крошу и напоил водой. Правда, большая часть жидкости пролилась мимо рта, который будто заклинило, – челюстные мышцы закаменели и не хотели работать, – но все же девушка сделала несколько глотков.
Затем Крошу снова уложили на песок, заботливо подмостив под голову охапку листьев и пиджак Гарани. Кроша дышала неровно и была в забытьи. Она никого не узнавала, ее тело время от времени сотрясала крупная дрожь, но биться в конвульсиях Кроша все же перестала.
Гараня сам едва держался на ногах. Физические усилия – пусть и кратковременные – и полуголодное существование в течение двух суток вымотали его убитый алкоголем организм до крайности. Чтобы не искушать остальных отшельников, он отошел подальше и с жадностью присосался к бутылке.
Ему хотелось выпить ее до дна, чтобы, как прежде, забыться пьяным сном и ни о чем не думать. Но в нем уже проклюнулся здравый рассудок, заставивший вялые, никчемные мысли стряхнуть скорлупу, в которую они были заключены давным-давно, и заработать почти как должно.
Гараня решил растягивать удовольствие как можно дольше. О том, что будет потом, он старался не думать. Будущее казалось ему мрачным и неопределенным. С некоторым запозданием он проникся к наркоманке большим сочувствием. Гараня с содроганием в душе думал о том, каково придется ему, когда бутылка покажет дно…
– А где этот?.. – раздался позади девичий голос.
Гараня от неожиданности вздрогнул и поторопился навинтить пробку на горлышко бутылки. Он обернулся и увидел блондинку, которая улыбалась ему немного фривольно, но с приязнью.
– Кто – этот? – недовольно спросил Гараня.
Его недовольство проистекало от смущения. Девушка была очень даже симпатична и молода. Такие всегда нравились Гаране. Но попадались ему в основном – даже в юные годы – топорно сработанные бой-бабы (что называется, ни кожи ни рожи), которые пытались им командовать.
А в последние годы он общался в основном с опустившимися женщинами. Их испитые лица и манеры не вызывали в нем никаких эмоций. Для него они были просто собутыльниками, бесполыми существами. Гараня даже в мыслях не держал, что между ним и его знакомыми женского пола может быть близость.
