– Слушай, Леха, – вполголоса сказал он, – тревожит меня одна тема… Нас без малого сто рыл, а баб из них всего пять. При этом Света – твоя девушка, верно я понял?
– Да. – Журналист поспешил кивнуть.
– Минус одна. Дальше: Мишаня к ее мамаше яйца подкатывает, а дамочка, я смотрю, ждет не дождется, чтоб он ей воткнул аж до пупка… Так?
– Так, – вынужден был согласиться Алексей.
– Так. Значит, минус две. Итого: три девки. Три шлюхи – им, конечно, не привыкать. А солдатикам че – хоть крокодила дай, они и его трахнут, простое дело. Но радость недолгая будет. При таком раскладе всех за неделю размочалят в лоскутья, и что тогда? А тогда разборки, ревность, драки… Что скажешь, инженер человеческих душ?
Меркурьев по-простецки почесал в затылке.
– Ну что… – протянул он, – поговорить надо. Ведь не до жиру, вопрос ясный. Рылеев пусть своим втолкует, чтоб с бабами меру знали, не беспредельничали. Наши все и так поймут, не маленькие… Ну, и бабам нужно объяснить задачу. Так, мол, и так, девчонки, отнеситесь с пониманием. В атаки вам ходить не надо, рисковать никто не заставляет. Ваше дело – жрать, да срать, да ноги задирать. По-моему, это нетрудно!
Николай подумал, не очень уверенно ответил:
– Ну, возможно…
На этом разговор пресекся, потому что рядом возник Сабирьянов, чем-то озабоченный.
– Товарищ майор! – окликнул он. – Тут одно дело…
6
Михаил так загорелся боевым азартом, что готов был в битву хоть сейчас, и отбой даже раздосадовал его. Но в следующий миг он сообразил, что день отдыха – это очень даже здорово! И взялся за дело.
Для начала разыскал Старостина. Тот сидел в одной из подземных комнат, старательно заполнял какой-то бланк. Михаил не стал плутать вокруг да около:
– Здорово, Андрюха! Ты, говорят, тут начальник по спирту?
Прапорщик оторвался от бумаг, поднял голову. В грубоватом облике возникла загадочная хитринка.
– Кто говорит?..
– Ну, давай всю эту дипломатию побоку! – Лейтенант сел и честно изложил свой план действий.
Он вознамерился уединиться с Тамарой под предлогом «посидеть, поговорить за жизнь», тяпнуть спирту при этом. Ну, а когда мадам окосеет, взять штурмом крепость, которая и так уже готова выбросить белый флаг… Вот он и пришел с деловым предложением: вы нам спирт, а мы вам – бабу. Михаил пообещал в приказной форме велеть кому-либо из шлюшек обслужить прапорщика.
– Выбирай любую! На вкус, – великодушно заявил он.
Старостин откинулся на спинку стула:
– А чего выбирать-то! Я уж выбрал, покуда вы там колесили…
К великому удивлению Зверева, выяснилось, что ушлый прапор успел трахнуть Юлю. И собирается делать это в дальнейшем, отнюдь не претендуя на эксклюзив.
– Ловко! – искренне восхитился Михаил.
– Ну, так чего ж ворон считать, – отвечал Старостин. – А что касаемо спирта, то казенный не дам. Хотя и можно было бы… да не нужно. Вопрос: почему?
– По кочану. – Зверев насупился. Он не любил, когда собеседники начинали наводить тень на плетень.
Пятиборец, видимо, понял это и не стал дальше разводить ребусы.
– Да потому, что есть личный! – Он нагнулся, щелкнул каким-то замком, и глазам Михаила явилась пластиковая канистра, почти полная прозрачной жидкости.
– Посуда имеется? – деловито спросил владелец.
– Найдем! – ожил Зверев. – Ну, Андрюха, спасибо! Я твой должник.
– Да чего там, – отмахнулся Старостин. – Святое дело, можно сказать… Кстати, идем-ка, еще что покажу.
Они прошли в продуктовое хранилище.
– Во-он там, – прапорщик показал в полутьму, – у нас уголок досуга оборудован. Мы там девок парили тайком от начальства. Если хочешь – располагайся.
– Ладно!.. Ну, спасибо еще раз. Не забуду!
И окрыленный Михаил устремился на поверхность. Мозг его заработал интенсивно. Еще бы – столько забот: найти посудину под спирт да завести приличный разговор с Тамарой Викторовной… Это тебе не Юля с Региной, тут подход нужен!..
Но жизнь приготовила Михаилу Звереву приятный сюрприз. Во-первых, пластиковая бутылочка из-под воды нашлась сразу же, а во-вторых, с Тамарой все вышло куда проще, чем думал. А подумать пришлось! Лейтенант немало помучил мозги, прежде чем родил щегольскую фразу: «Тамара Викторовна! Имею честь предложить вам романтический ужин. Возможно, при свечах!..» – однако старался недаром.
Тамара, услышав такое, лукаво подняла брови:
– А у вас, Миша, и свечи есть?
Михаил молодецки выпятил грудь:
– Для такой прекрасной дамы, как вы, найдем!
Свечи на складе действительно были.
Женщина притворно вздохнула:
– Как можно отказать столь галантному кавалеру!..
Когда пошли в глубь тоннеля, Михаил, ощущая, что заветный миг близок, заволновался, начал суетиться:
– Я нарочно вам хотел это место показать. Вы, как человек искусства, оцените романтику… Больше ведь никто не поймет… А это так необычно!
– У вас, Миша, оригинальный вкус.
Ухажер ободрился:
– А вот и свечи! Шампанского, правда, нет, зато есть настоящий спирт. Чистейший! Как слеза.
– Прямо как в «Мастере и Маргарите»… – блеснула эрудицией Тамара Викторовна.
– Чего? – У Зверева с этим было похуже.
– Нет, ничего. – Она улыбнулась. – Знаете, Миша… Мы ведь не ради спирта и свечей сюда пришли, не правда ли? Ну, свечи, так и быть, пригодятся, а вот спирт… спирт, думаю, нам ни к чему…
Честно сказать, лейтенант Зверев, несмотря на вожделение, в глубине души немного страшился – все же дама его была в почтенном возрасте. В брючном костюме она выглядела элегантно, а вот как будет без него?.. Но все сомнения рассеялись – Михаил увидел цветущее, полное женских сил тело, и страсть горячо плеснула ему в мозг.
Тамара Викторовна прежде немного стеснялась своего либидо, рисовавшего ей нескромные картинки, старалась гнать их, но они пролезали в ее сны – точнее говоря, всего одна картина: как ее властно берет, почти насилует здоровенный мужик, настоящий самец. Конечно, никому она о том не говорила, даже дочери… Но когда жизнь перевернулась и в новой жизни возник рядом именно такой мужчина-самец, женщина испытала странное, неведомое прежде чувство: сны ее сбываются. И она поняла, что это судьба. И – будь, что будет!
Мужские пальцы и губы жадно блуждали по ее телу, сладко затомившемуся в ожидании ТОГО САМОГО. Невольная пульсация прошлась внутри, соединяя тайной цепью самые чуткие, самые жаждущие ласки женские точки… Ей так захотелось, чтобы мужские руки сами, без подсказки, нашли эти точки – уж если сбылось одно, пусть сбудется и это… И – о чудо! – все сбылось.
