– Я двадцать лет не подмывался!.. – вспомнив какой-то дурацкий голливудский фильм.
Полураздетые, они страстно, со стонами дышали, хватали губы пересохшими губами, руки жадно блуждали по телам… Алексей грубо вломился коленом между ног девушки, раздвинул их – и вогнал член в горячую влажную глубь.
Света вскрикнула, впилась ногтями в плечо любовника. А он бешено работал всем телом – со стороны и вправду будто дикий танец, радость жизни папуаса. Стремительно нарастало знакомое чувство, мощно и остро втягивающее туда, откуда лишь один выход… то есть выброс… вот он, уже рядом, рядом, рядом… о-о-о!..
– О-о-о!.. – вырвалось из горла в унисон с фонтаном спермы, хлестанувшим снизу вверх.
– А-а-а!.. – закричала Света, не в силах справиться с бурей наслаждения…
11
…Время пропало и вернулось.
Мужчина и женщина обхватили друг друга и стояли так, не в силах шаги ступить и чувствуя, как мелко дрожат ослабевшие ноги.
– Ой… – капризно простонала Света. – Это было нечто… Но я, по-моему, сейчас упаду… Сил нет.
Алексей огляделся:
– Там дальше упаковки с обмундированием были…
Они кое-как оделись, доплелись до этих упаковок и рухнули на них в изнеможении. «Хорошо! – подумал Алексей. – Хорошо…» Мягкая волна качнула тело, качнулся бетонный пол, и Алексей Меркурьев поплыл в далекую страну, где свет и нежность… и никаких бед, никаких, мать их, умников, только и знающих делать гадости…
Алексей вздрогнул. Ничего себе! Уснул, что ли?
Да. Он приподнял голову, огляделся. Света лежала на его плече, посапывая. Сколько времени прошло – неизвестно.
Он попробовал растолкать девушку, но та, не открывая глаз, промурлыкала:
– Ой, я так сплю сладко… Полежу еще… Ты иди, если надо, я потом сама выйду.
– Ладно. – Алексей вскочил.
Он чувствовал себя на редкость бодро. Все тело точно налилось силой, ноги упруги, взор ясный, руки – хоть стальной лист рви. Таким волнорезом он выскочил наружу и сразу столкнулся со Зверевым.
– О! – воскликнул тот. – Ты куда пропал?!
– Да так, делишки.
– Знаем мы твои делишки. Светку дергал, что ли?.. Да ладно, чего тут! Гордиться надо… Ладно, не в этом дело. Тебя тут эти пилюлькины да пробиркины искали, доктора, в смысле. Прямо землю рыли! Чего-то там в анализах такое у тебя, что они чуть не облезли.
У Алексея упало сердце:
– То есть? Что именно?!
– Да нет, не ссы! Ничего плохого. Наоборот, что-то такое, что, мол, типа супермен, что ли. Я им говорю: а то! Леха-то у нас за ясновидящего…
– Глупости! – недовольно прервал Алексей.
– Ну, вот тебе и глупости – и наука подтверждает… Да вот они сами и есть, пробиркины! Долго жить будут.
К ним приближались Нахимов и еще двое. Все имели вид насколько торжественный, настолько же и озадаченный.
– Алексей… – начал Нахимов.
– Владимирович, – подсказал Михаил и подмигнул Меркурьеву.
– Алексей Владимирович! Мы хотели бы с вами поговорить.
– Уже говорите, – усмехнулся Меркурьев.
– Да-да-да… Вы знаете, когда мы стали изучать пробы крови у вас и у… у объекта, то мы были поражены…
Видимо, лицо у Алексея вытянулось – профессор замахал руками:
– Да не волнуйтесь вы так! Нет, вы совершенно здоровы, даже более чем. В отличие от клеток объекта, с вашими все так замечательно!..
– А с теми что?
– О, это целая история. Там идет полная блокировка функций внутриклеточного материала. Особенно поразительна ситуация с митохондриями…
Дальше ученый понес обычную научную галиматью. Меркурьев со Зверевым переглянулись, как бы говоря: мы-то с тобой понимаем, что заумью это кажется лишь профанам – таким, как мы, прости меня Господи!..
– А у ваших клеток этого, конечно, нет, – между тем продолжил биолог. – Но! Я недаром сказал «более чем». Нас поразила, до крайности поразила их исключительная активность. Они, образно говоря, будто подстегнуты чем-то! Вообще, знаете ли, метаболизм человека отличается от животных особой интенсивностью. Человек – совершенно особая энергофабрика, огромное количество энергии на единицу массы… Но у вас! У вас этот процесс просто невероятный! Такое должно быть у спортсмена в момент сверхусилия… Кстати, вы вообще как себя чувствуете?
– Как Геракл, – кратко ответил Алексей.
– Вот как? Превосходно, превосходно! В таком случае…
Но случай не состоялся. Из-за угла выбежал Слободчиков:
– Товарищи ученые! Центр на связи. Срочно! Профессора Нахимова!..
Глава 17
1
Пока гости вели переговоры с «Большой землей», как уже успели прозвать на базе то, что по ту сторону заградотрядов, – Алексей сидел на складском крыльце в раздумье.
«Черт возьми! – думал он. – Что все это значит?..»
Теперь его физическое состояние стало не просто хорошим, но превосходным – таким, каким никогда в жизни не было. Сила распирала мышцы, каждый вдох втягивал воздух так, что где-то на другом конце света, в Южной Африке, листья должны были мелко подрагивать на пальмах… А то, что происходит в радиусе нескольких километров, – это как будто стало прямым продолжением его, Алексея, нервных окончаний.
Да вот беда: все не мог он разобраться в этой волне восприятий, здесь был еще сумбур… Но Алексей был уверен: и это дело времени. Вопрос лишь в том, будет ли оно, это время?.. Вот тут он ничего не мог сказать.
Раздумья были прерваны возвращением профессора Нахимова. Выглядел он огорченным.
– Извините, Алексей Владимирович…
Алексей сперва не понял, зачем профессор извиняется, но все разъяснилось.
Когда ученые разобрали труп несчастной Регины на запчасти, они поняли, что в принципе могут узнать все, что им нужно, и поэтому поездка в «Бастион» не имеет смысла – о чем Нахимов и доложил на «материк». Но обеспечивающий их охрану капитан Слободчиков заявил, что у него приказ: по-любому необходимо войти в контакт с группировкой генерала Ненашева. И что, по крайней мере, руководитель научной группы профессор Нахимов обязан его сопровождать, а остальные – на свое усмотрение. Не хотят ехать – не надо, никто принуждать не собирается. На «Большой земле» подумали и решили, что добраться до Ненашева все-таки надо.
– …так что придется нам ехать в этот, черт бы его побрал, «Бастион».
– Счастливого пути, – довольно равнодушно пожелал Меркурьев. – Надеюсь, все будет хорошо.
– Да-да, конечно… – Герман Львович замялся.
Алексей по опыту знал уже, что маститый биолог не решается сказать нечто деликатное, и по-дружески поощрил его… Руководитель экспедиции раскрыл карты.
