Федотов оставался с гостями вплоть до самого их отъезда. Когда моторы взревели и колонна тронулась, он вдруг прокричал:
– Я не прощаюсь! Слышишь, Алексей? Не прощаюсь! Мы еще встретимся! Я верю в это!..
Меркурьев улыбнулся, Зверев проорал в ответ что-то жизнерадостно-матерное и расхохотался, но из-за грохота БТР его никто не расслышал.
Герман Львович вновь привязался к Меркурьеву с «электронным шлемом» – Алексей противиться не стал, но мысли его были заняты другим… причем он бы и рад был вновь прощупать пространство, да неясный образ будущего властно увлек душу за собой, и Алексей волей-неволей погнался за тревожной далью, которая все убегала и убегала от него…
Впрочем, доехали без проблем. Алексей скинул «шлем», отмахнулся от ученых, заголосивших что-то свое, и кинулся к Ракитину:
– Привет тебе от твоих сослуживцев!.. – И доложил все, что почерпнул из этой поездки. – Такие вот дела, Николай. Не знаю, что и думать, честно говоря.
– А что тут думать. – Майор обвел взглядом окрестности. – Для начала – это шеф умно сказал – объявим минуту тишины. Вслушаемся.
Он позвал Рылеева, они быстро переговорили и тут же распорядились:
– Внимание!..
И застыли часовые на постах. Умолкли в палатках бойцы отдыхающих смен. Прекратили возню водители у своих машин. Замерли все прочие…
На базе воцарилась тишина.
У Меркурьева, помимо появления суперспособностей, видимо, обострились и обычные. В зловещем безмолвии огромного города он уловил некое очень отдаленное ворчание… вслушался – и оно сделалось отчетливее.
– Слышу, – сказал он. – Будто мотор где-то работает.
– Ну-ка… – Николай тоже вслушался и через десять секунд кивнул.
– Моторы, – уточнил он. – Ну, если Петрович прав, то скорее всего – вот оно, начинается. Все, отбой тишине! Общее построение!.. – крикнул он и отвел Алексея в сторону. – Слушай, потом подойди к этому, как его…
– Сачкову.
– Да. Поговори, только тихо, аккуратно… Никакой огласки, понял?
– Ну, Андреич, не учи ученого.
– Поешь говна копченого?.. Ладно, служба у меня теперь такая, всех вас учить. Ну, давай, действуй!..
Глава 18
1
Конечно, подходы к «Бастиону» зорко охранялись и были хорошо укреплены. Но хорошо – это еще не значит стопроцентно. На каждую хитрую… как говорится, найдется свой… который с винтом. Зомби, а точнее, населяющие их нановиты, лишь поначалу ощущали себя в этом мире слепыми котятами. Они учились, а вместе с учебой шла эволюция. Они умнели и развивались. Они перенимали богатый опыт человечества – богатый по части выживания и приспособления, а затем и тотальной экспансии. Порабощения всего и вся. А если не порабощения, так убийства – других и себе подобных. Таков был человек. Таковы стали и нановиты. Или даже лучше – и тем самым опаснее…
Рано или поздно оборона «бастионовцев» должна была быть прорвана. Это понимал не только генерал Ненашев. Капитан Сидорчук, на которого возлагалась задача по обеспечению безопасности и охраны квартала, эту возможность тоже предвидел. Он по нескольку раз в день проверял посты, огневую готовность бойцов, надежность укреплений… Все было в норме, точно так, как полагалось по всем правилам и предписаниям. И все равно тревога не оставляла капитана, ибо он прекрасно помнил, что случилось с их элитным подразделением там, на ментовской зоне. А еще в деталях запомнил то, что им, «бастионовским», поведали гости с базы МЧС – Зверев, Рылеев, Рябинин… И начальство после их визита заметно помрачнело и как-то нервно засобиралось, засовещалось… А это для подчиненных всегда плохой знак.
Да, однажды зомби перейдут в наступление и – сто пудов – подавят всех численностью. Просто телами завалят, шапками закидают… Но случилось это, увы, раньше, чем рассчитывал Олег Сидорчук.
В ночь после отъезда «южных» – так окрестили «бастионовцы» бойцов Ракитина – Сидорчуку не спалось. Обычно он старался лечь пораньше, чтобы встать часа в три ночи, в самую глухую, смутную пору, – и лично обойти посты, самому вслушаться, всмотреться в обстановку… А сейчас он попытался уснуть – и не смог.
Плюнул, встал, поднялся на крышу здания, где несли службу часовые. Ночная прохлада заставила его поежиться… Он зашагал к юго-восточному углу и вскоре услышал знакомое:
– Стой! Кто идет?
– Начальник караула, – ответил капитан – эту должность возложили на него, чтобы не нарушать Устав.
– Ну, как здесь? – спросил он у бойца, смотревшего сверху на жуткую тьму вымерших кварталов.
Солдат ответил не сразу. Замялся, откашлялся и наконец с сомнением произнес:
– Да как-то не пойму я, товарищ капитан…
– Чего не поймешь?
– Вроде звуки какие-то не те. Изменились, что ли?..
– Да? А ну-ка…
Два человека замерли, обратясь в слух. И тогда Сидорчук услышал, как где-то в дальней дали заурчало, заворчало нечто… слух офицера спецназа приучен разбираться в отдаленных звуках, и Олег быстро понял, что это рычат заведенные моторы, скорее всего дизеля… и этот рокот становился все слышнее, все отчетливее… и никаких сомнений больше: невидимые в темноте цепи машин двигались сюда.
Олег испытал редкостное чувство: возвращение в прошлое. Он был далек от сантиментов и рефлексий, никогда не умилялся, не печалился над своими детством и юностью. Ну, детство, ну, юность – было и прошло.
Но сейчас он необычайно ясно вспомнил, как читал книгу о Брестской крепости – одну из многих прочитанных им когда-то о войне, собственно, никаких других вне школьной программы книг пацан не признавал. Так вот, в той книге было сказано, что в ночь летнего солнцестояния советским пограничникам довелось пережить нечто до сих пор невиданное: над бывшей польской территорией в ночное небо поднялись сотни огней, воздух начал наполняться грозным гулом, и этот гул рос с каждой секундой, приближаясь, приближаясь, приближаясь к пограничной полосе…
Та давняя страница словно сама возникла перед глазами Олега Сидорчука. Огней, правда, сейчас не было, но гул нарастал – и в нем уже ясно слышался и рокот многих моторов, и лязг каких-то механизмов, и воздушная одышка ресиверов… Рой – текучий, растворенный в пространстве, враждебный человеку разум после недолгих дней затишья вошел в новую фазу покорения мира…
Сидорчук принял решение.
– Тревога! – крикнул он часовому.
– Всех в ружье?
– Нет. Пока не надо. Пойду сообщу начальству.
Спустя четверть часа начальство во главе с Ненашевым было наверху. Вице-губернатор – молодой, лощеный, высокомерный – держался отчужденно, но генералу было на него плевать. Не более минуты понадобилось ему, чтобы в полной мере оценить обстановку.
– Да, теперь все ясно, – только и сказал он. – Занимаем оборону!
