– Сергей Петрович! Да, всякое было между нами, но давайте забудем это! Я к вам… я вас просто прошу, по-человечески!..
– Ну, – генерал вздохнул, – для того чтобы по-человечески, надо человеком быть, а не говном.
– Сергей Петрович!.. – Ливенцев на миг попытался было встать в позу оскорбленного достоинства, но ужас перед будущим был сильнее. – Сергей Петрович, я, наверно, виноват. Я искренне прошу у вас прощения! Но умоляю – помогите! Ведь есть же у вас какие-то средства дезинфекции!..
– Средства? – Ненашев сунул руку в карман. – Есть средства.
Безумие, надежда и дикая радость судорогой промчались по мокрому лицу.
– Да?!
– Да. Ладно, ладно, Аркадьич, не бзди, все сделаем. Вылечим!
– Сергей Петрович!..
– Полвека уж с прицепом Сергей Петрович… Ты лучше, вон, в окно глянь.
– Где?!
Ливенцев круто развернулся, и генерал, вскинув руку с пистолетом, выстрелил ему в затылок.
Пуля пробила череп, вышибла правый глаз – студенистая масса шмякнулась о пробитое стекло. Струйка крови плеснула вслед ей. Тело, сшибая стулья, с грохотом рухнуло на паркет.
– Вот так, – грустно сказал Сергей Петрович. – Вылечил.
Никакой мстительности, никакой злобы – совесть генерала Ненашева была чиста. Он просто решил избавить Ливенцева от смерти куда более дикой и позорной – и сделал это.
Мелькнула мысль: а все-таки замечательно, что дочь еще пять лет назад поехала с детишками к мужу в первопрестольную, куда его взяли в Белый дом на какую-то прихлебательскую и невысокую должность. Хоть не ахти что, зато тепленькое местечко-то… Теперь внуки живы будут. Это главное…
– Вот так, – повторил он, сам взглянул в окно, увидел невероятно яркую синеву майского неба, приставил ствол к виску и нажал на спуск.
4
То худшее, чего опасался Сергей Петрович, произошло. Вылив тонны зараженной воды на здание, в котором все, казалось, протекло от крыши до подвалов, где не осталось сухого места, противник отошел на безопасные позиции и принялся ждать.
Через сутки внутри «Бастиона» начался ад. Большая часть защитников заразилась и превратилась в зомби. Оставшиеся людьми заблаговременно перекрыли все входы и выходы, а сами спустились в подвал, где имелся секретный лаз. То был люк, ведущий в тоннель, который тянулся на пятьсот метров по направлению к реке и заканчивался выходом в самый обычный канализационный колодец – возле здания областной администрации.
Их, выживших и не превратившихся в зомби счастливчиков, осталось всего десять человек. В их числе – главный редактор «пятерочек» Юрий Павлович и капитан Сидорчук. Все! Остальные пропали: либо отправились к праотцам, либо… еще хуже.
Но и эти десять, выбравшись к реке и сразу же попав в поле зрения речного патруля, не знали – радоваться им или плакать. Погибли их родственники, друзья, сослуживцы. Да и сами они неизвестно что – еще люди или уже зараженные кандидаты в монстры?.. Тем не менее патруль забрал их и доставил в расположение оцепления. Их поселили в отдельном бараке, таким образом посадив на карантин. Сказали, что понаблюдают за ними с месяц. А потом, если все будет в норме, отпустят. Ладно, хоть не сразу пристрелили. И на том спасибо!..
Но это все случилось потом…
5
Геннадий Юрьевич Сачков на базе МЧС ощущал себя лишним – как, собственно, и всегда по жизни. Пару раз он постоял часовым на посту, только и всего. А в остальное время слонялся по территории, спускался в хранилища, бродил там, с любопытством разглядывая необъятные запасы всего на свете, усмехался, качал головой… Никто не тревожил его, никто ни разу не подошел с каким-нибудь вопросом, разговором… Да что там разговор! Просто так никто не подошел. Геннадий Юрьевич воспринимал это с философским спокойствием.
– Да, – уединившись где-нибудь в подземелье, говорил он себе, – да, я чужд этому миру. Неудачник!.. Можно даже сказать, образец неудачника. Законченный пример. Классический!.. Ну что ж, это надо понять и принять. Это, знаете ли, особая жизненная миссия, которая не всякому дана…
В таком духе он мог рассуждать часами, но в глубине души, конечно, переживал. Самолюбие было задето. В глубине души ему хотелось, чтобы его пригласили для консультаций в штаб, чтобы кто-то из женщин новым, изумленным взглядом окинул его: надо же, а ведь он, этот Сачков, такая, оказывается, глубокая, такая значительная личность!.. Хотелось. Но хотением все и ограничивалось.
До поры до времени. И вот пора пришла. К нему вдруг подкатил озабоченный Алексей Меркурьев:
– Простите, Геннадий… э-э…
– Юрьевич.
– Геннадий Юрьевич! У меня к вам сугубо конфиденциальный разговор. – Алексей взял собеседника под локоть. – Давайте-ка отойдем в сторонку…
Там, в сторонке, он и спросил у бывшего охранника про диггера Ваню. И, представьте себе, попал – этот юноша оказался мало того что племянником Геннадия Юрьевича, так еще и сам он, Юрьевич, неоднократно пускался с Ваней и его друзьями в подземные странствия.
Алексей сразу же поверил в это. Сачков не врал.
– Превосходно, Геннадий Юрьевич! Ну, теперь беседа у нас под грифом «особо секретно»… Знаете что, пойдемте-ка вниз, выберем там укромное местечко, поговорим. Это очень важно!
Ракитин, распоряжаясь строительством укреплений, краем глаза увидел, как Меркурьев и Сачков зашагали к складу, при этом низенький толстячок оживился, затряс головой, руками замахал…
«А чем черт не шутит, может, и вправду какой-то толк будет…» – подумал Николай и вернулся к своим хозяйственным заботам.
6
На самом деле спасшихся из «Бастиона» было не десять, а одиннадцать – целая футбольная команда. Был еще один человек, сумевший каким-то чудом – иначе не скажешь – выкарабкаться из пекла. Да к тому же и не заразиться нановитной чумой.
Вячеслав Худиков, художник-оформитель газеты «5555», с самого начала, когда была объявлена общая тревога, с перепугу отчего-то кинулся не в «Бастион», а забежал в подъезд ближайшего дома и там затаился за трубой мусоропровода – то была девятиэтажка. Там и переждал первые моменты нападения. Но когда битва переместилась к «Бастиону», Слава не выдержал и принялся бегать по этажам, лихорадочно выискивая себе убежище. Тыркался во все двери и лишь на верхнем этаже обнаружил незапертую квартиру. Ему повезло вдвойне, потому что дверь была бронированной, а замки не автоматическими. А то бы защелкнул, а потом хрен вылез. А вот засов на двери имелся. Чем перепуганный до усрачки дизайнер и поспешил воспользоваться.
Он быстро обшарил квартиру в поисках еды, но тщетно: если что имелось, то уже утащили. Горожане, брошенные на произвол судьбы и не сумевшие прибиться ни к одной группировке, до тех пор пока не подохли от разных причин или не превратились в зомби, мародерствовали по полной. И без зазрения совести. Но искали в основном продукты питания. На втором месте по значимости было оружие – какое угодно. Даже шампуры от гриля.
