– Юра… ну, Юра, – заговорил он мягко, – что ты…
– Жалко. – Юра всхлипнул.
Что было сказать на это?.. Лесник только кивнул, отвел глаза.
– Понимаю, – помолчав, произнес он. – Понимаю… Я виноват. Опоздал. Чуть бы пораньше…
Юра что-то невнятно булькнул сквозь слезы.
Какое-то время Беркутов утешал бедолагу и, кажется, успокоил. Затем встала задача втолковать парню, что им сейчас обоим необходимо вернуться в избушку лесника, а после и далее… Сделать это было нелегко – понятно, Юра – дурачок; так что когда Сергею Аристарховичу удалось донести свою мысль до Юриной головы, он почувствовал себя так, словно пробежал километр с тяжелым мешком на спине.
Однако донес-таки. Юра в последний раз всхлипнул, утер грязной ладошкой слезы, встал. Они пошли в гору – Юра впереди, в своих неизменных галошах на босу ногу, лесник следом.
Вскарабкались по круче, задами обогнули участок Клавдии Макаровны. Когда проходили мимо дома, Юра задрожал, ноги у него чуть не запутались; но Беркутов ободрил его, похлопал по плечу – успокоил, словом. И они без приключений добрались до избушки.
В нее хозяин шагнул первым и правильно сделал. Парни так и подпрыгнули, а Пашка выхватил свой пистолет – войди сперва Юра, черт знает чем бы это закончилось.
– Фу ты, – с облегчением выдохнул Павел. Опустил руку. – Прозевали, шляпы!
Это было самокритичное замечание.
– Ничего, – сказал Беркутов. – Бывает хуже… Ну-с, прошу любить и жаловать: Юрий… как тебя по батюшке?
– Юра – сирота. – Юра грустно шмыгнул носом.
Егор невольно улыбнулся.
– Ну, ничего, – повторил Сергей Аристархович, – Проходи, присаживайся. Может, ты кушать хочешь?
– Юра хочет, – согласился Юра.
– Может быть, и вы хотите? – Беркутов обратился к путешественникам.
Княженцев с некоторым удивлением ощутил, что он и вправду проголодался. Успел.
– А ведь, пожалуй, стоит, – сказал он.
– Не возражаем, – бодро приветствовал такое дело Забелин.
– Вот и хорошо, – сказал Сергей Аристархович. – Сейчас пообедаем.
– Что там в деревне произошло? – спросил Аркадий.
Хозяин запнулся. Рассказывать о происшедшем сейчас сил не было.
И видно, Аркадий это понял. Они быстро встретились взглядами. Кауфман прочитал в глазах визави все – и опустил свои. Рот его плотно сжался.
Это длилось мгновение – не больше.
– Да ничего особенного, – сказал Беркутов. – Ложная тревога. Мне показалось, с Юрой что-то, я сразу к пристани… знаю, что Юра там, там его и нашел. Так ведь, Юра?
Парнишка смотрел куда-то вбок, на угол печки.
– Юра там, – подтвердил он тонким, птичьим голосом.
– Садись, – сказал ему Беркутов. – Сейчас кушать будем.
– Слушай, земляк, – подал голос Павел, – а что это ты о себе все в третьем лице: Юра да Юра… А где у тебя «я»?
Юра вроде бы не понял вопроса. Он сел на лавку и все так же смотрел на печной угол. Шмыгнул носом.
Пашка ответа не дождался, пожал плечами. Вид при этом у него был типа: «Ладно, шут с тобой».
– Давайте, давайте. – Сергей Аристархович увидел, что пора вмешаться. – Обед сейчас организуем.
– Участкового в деревне не видели? – спросил Егор.
– Нет.
И Беркутов покосился на Юру. Тот, молодец, сидел, молчал, как ни в чем не бывало.
– Да уж… А он сюда не припрется?
– Нет, не должен, – лесник постарался ответить Княженцеву как можно спокойнее и равнодушнее. Даже любезно. – У него, видите ли, есть определенный горький опыт. Знает, что ко мне ему соваться не стоит.
Поверил этому объяснению философ или нет, осталось невыясненным, но во всяком случае расспросы он прекратил. Возможно, что именно в сей миг его желудок особенно потребовал еды.
– Да, так что там про обед, Сергей Аристархович?..
* * *
За обед все взялись дружно, и менее чем через час с аппетитом хлебали невероятно вкусное варево из пшена, картошки, мяса, лука, специй – «кон-дер», как определил блюдо Забелин.
– М-м, – произнес он. – У вас, Сергей Аристархович, кулинарный талант!
– Вызванный нуждой. – Беркутов усмехнулся.
Тут в Пашкиных глазах что-то мелькнуло такое, чего вслух он сказать не решился. Он как-то замешкался на пару секунд, крякнул и заел невысказанную мысль очередной ложкой похлебки.
– Кто дневальный по кухне? – с набитым ртом прогудел он.
– Ты, – сразу ему и ответил Егор.
– Это почему?
– По кочану. Потому что сам тему и родил.
– Да я не против. Разве я что говорю…
Беркутов улыбнулся:
– Коллеги мы с вами. Павел?..
– Васильевич. – Пашка кивнул. – Отчасти. Я – пехота… Общевойсковое командное окончил.
Лесник с улыбкою ответно покивал головой – видно было, что память вернула ему что-то свое, давным-давно оставшееся в прошлом.
– Юра говорит: спасибо, – объявил отрок и отодвинул от себя пустую миску.
– Орел, – похвалил его Павел. – Дневалить вместе будем? Посуду мыть?
– Юра будет.
– Он молодец, – тепло сказал Сергей Аристархович.
Потом еще пили чай, густой, с дымком, обжигали губы жестяными кружками. Беркутов с Забелиным повспоминали каждый свои армейские будни, посмеялись… Но когда попили, как-то посерьезнели сразу.
– Ну-с, господа хорошие, – и в голосе хозяина звучала решимость. – Делу время… Давайте-ка отдохнем немного да пойдем.
– Вздремнуть? – спросил Княженцев, зевая – его в самом деле клонило в сон.
– Если чуть-чуть, – предупредил лесник. – Полчаса. Через час, не позже, надо выходить.
– Есть чуть-чуть! – весело отрапортовал Егор. – Где у вас здесь можно притулиться?..
Изъявил желание «присонуть» и Павел, после того как справится с посудой.
– Ну, Гагарин, – скомандовал он Юре, – берись! Счас мы с тобой все отдраим.
Беркутов вышел из дому.
Он остановился на крыльце, поглядел вверх, на еловые пики. Они едва заметно качнулись, словно от его взгляда. И он грустно усмехнулся этому.
За спиной скрипнула дверь, это вышел Аркадий. Остановился сзади, кашлянул.
Сергей Аристархович посторонился.
– Пройти хотели?
