— Тэйки, — тихо, мягким голосом произнес Даня. — Тэйки, это я. Ты узнаешь меня?.. Не бойся.
Последнее он, пожалуй, сказал зря. Тэйки не боялась. Глаза ее открылись.
Что она могла разглядеть в темноте? — бог весть. Но она улыбнулась и спокойным голосом сказала:
— Даня.
— Я. — Он тоже улыбнулся.
— Ты рядом, — сообщила она уверенно.
— Да, — подтвердил он. — Извини, что разбудил. Но дело важное, надо поговорить.
— Конечно, — сказала она и встала.
— Мы наверху, — предупредил Даня. — Я и Немо.
Тэйки была умна. Когда через несколько минут она поднялась к ожидавшим ее ребятам, то первые слова были такие:
— Ты, Даня, молодец. Когда подошел ко мне, я во сне почувствовала. Что-то изменилось, как будто новый ветер дунул...
Сказано было с уважением.
— Свежий ветер? — Даня весело прищурился.
— Да, — ответила Тэйки серьезно. — И амулеты тебя не остановили. Ты — сильнее.
— Ну, на то я и генерал, — пошутил он.
А у самого от слов девушки точно розовый куст расцвел в душе. Все правда! Крест — сила. Сильнее магических накрутов. Значит, он бережет их всех. А может, и та половинка рукописной книги — тоже. Из одной ведь серии!.. Вывод: за дело надо браться всерьез.
— Слушай, Тэйки. Вот мы с Немо говорили... — И Даня четко, сжато передал разговор насчет мечети.
Девушка кивнула:
— Поняла. Да, я знаю где. Надо вывести туда? Даня подумал.
— Надо, но... Тут нужно определиться. Кому идти...
— А можно узнать, зачем нам туда? — подал голос долго молчавший Немо.
— Легко. — И Даня поведал то, что слышал давеча от Гондураса.
— Занятно, — без эмоций прокомментировал Немо этот рассказ.
— Не то слово, — откликнулся Даня.
— Тогда пусть они идут. — Немо поднялся со стула, на котором доселе сидел не шевелясь. — Уфимцы, уточнил он. Прошелся по комнате. — И Тэйки с ними. А нам надо бы остаться. Оголять местность нельзя.
Немо прямо-таки высказал Данины мысли. Генерала очень порадовало то, что мыслят они с Немо одинаково.
— Золотые твои слова, друг, — сказал вроде бы в шутку, а вроде как и абсолютно серьезно. — Значит, так тому и быть... Тэйки?
— Я готова, — был краткий ответ.
3
Сергей за годы лесной жизни сделался профи по всяким природным приметам. А иногда и без всяких примет он предвидел какие-то явления — когда их, кажется, и предвидеть-то нельзя.
Вот, слезливо-тусклым вечером, в сыром отвратном сумраке дежуря на посту, Сергей поднял голову, взглянул в сплошную облачность, затянувшую небо... и понял, что завтра ударит мороз и разгонит к чертям всю эту непогодь.
Так и случилось. Шла зима.
В общем-то, ребята были к зиме готовы. В метро было сравнительно тепло, да еще Костя где-то ухитрился обнаружить чугунную печку для бани; да не просто чугунную, а с керамическими наполнителями, держащими тепло. Костя сразу же сообразил, в чем суть этих наполнителей, восхитился человеческим хитроумием — и не надо было ему долго объяснять ребятам, что к чему. Печка мигом украсила своей персоной подземелье «Юго-Западной». Еще один удачливый искатель, О-о, раздобыл гибкую гофрированную трубу, и Костя мастерски приспособил ее к печке, чтобы дым выходил в тоннель метрополитена, где всегда гуляли шальные ветра.
Только дрова ищите, — уверял Костя, — и жить будем припеваючи!
Ну, это ясно. Усердно искали любой горючий материал, волокли все: от старых газет до роскошной мебели — и такая нашлась в вымершей Москве.
Практически мыслящий Костя велел еще искать кирпичи:
— Они тепло хорошо держат. Обложим со всех сторон, и это... нагреются они, так вообще тут в трусах ходить будем!
Может быть, он и преувеличивал, но бойцы прекрасно его поняли и откликнулись с редким энтузиазмом. Кишка, Гондурас и Шуруп какую-то кирпичную стену разгромили. Костя потом старательно обкладывал печку добытой строительной продукцией. Он вошел в азарт и малость перестарался, так что Бабай вынужден был сказать ему:
— Ну хватит! Эдак до весны не кончим, когда уже ни хрена не нужно будет...
Сооружение, конечно, получилось дикое, чем-то напоминающее труп гигантского травоядного динозавра, у которого другие хищные ископаемые отъели голову и хвост. Но Костину гипотезу этот монстр теплотехники подтвердил блестяще! Кирпичи раскалялись чуть ли не докрасна — лишь постоянно суй дрова в жерло печи.
Ну, не такая уж это была проблема. В порыве старания ребята натащили столько деревяшек, что завалили ими чуть ли не полтоннеля.
— Хорошо, — одобрительно говорил Бабай.
Почему-то в процессе работы печка гудела, как реактивный истребитель, но это даже и здорово. Все-таки огонь — бодрая стихия, с ним жизнь куда веселей: тут старина Гераклит прав на сто пудов.
Про Гераклита вспоминал Сергей, когда сиживал у открытой печной дверцы. Вспоминались, понятно, отцовы рассказы, и вот странное дело: то чудилось, что это было вчера. А то — словно давным-давно, подернулось дымкой... Вообще Сергей ощущал себя внезапно повзрослевшим за эти дни. Все был мальчик, а тут вдруг раз! — и взрослый парень. Сергей, малый любознательный, присматривался к своим новым друзьям, и они тоже представлялись ему никак не пацанами и девчонками, а людьми пожившими, нахмуренными от забот... которые, правда, в любой миг могли скинуть эту маску взрослости, превратиться в дурашливого подростка — чтобы через несколько минут опять замкнуться в образе сурового бойца.
Да ведь так оно в самом деле и было.
Бабай, узнав от Гондураса историю об удивительной книге, для начала велел ее обладателю помалкивать:
— Пусть разузнают сначала, есть ли мечеть, а там уж думать будем...
Наверное, предупреждать было излишне — Гондурас, мягко говоря, к числу болтунов не принадлежал. И по второму пункту Бабай сам себе противоречил: сам он думать начал уже сейчас, не дожидаясь Даниных сообщений. Думал, и предположения Дани и Гондураса виделись ему вполне разумными и убедительными. Что верно, то верно — удача с нами. А главное, этот невероятный трюк, переброс из Уфы в Москву! Случайность? Их на свете нет. Другое дело, что этот факт можно объяснять разными причинами. Но пока самой вероятной выглядит именно версия Гондураса. Значит, ее и надо проверить.
Проверка подоспела скоро. Через несколько дней после памятного разговора позвонил Даня:
— Бабай! Я говорил с Тэйки. Она согласна. Можно идти на поиски.
— Раз можно — значит, нужно, — мудро рассудил уфимский командир. — Идем.
