33
Эндрю Миллер, рванувший со всех ног от места схватки, вспыхнувшей между его неожиданным спасителем и американским офицером, на поверку оказавшимся иранцем, выскочил на палубу. Краем глаза он успел заметить и подводную лодку, и еще одну моторку, спешащую к лайнеру. Но броситься обратно он не успел. Смуглый офицер с погонами лейтенант-коммандера, стоящий рядом с капитаном Свенсоном, тоже увидел Миллера и закричал:
– Мистер Миллер! Мистер Миллер! Мы прибыли за вами… – И делая знаки своим людям, сам поспешил к Миллеру. Эндрю бросился бежать, но в толпе перед ним появились еще двое подводников, вынырнувших из какой-то двери. Тогда он остановился и, указывая на людей в американской военной форме, заорал:
– Это никакие не американцы! Это иранцы! Иранцы! Они хотят меня похитить!
Толпа загудела, но командир субмарины попытался успокоить окружавших их людей:
– Неужели вы не видите – мистер Миллер пьян. У него белая горячка! Он бредит!
Объяснения Хашима звучали вполне убедительно, но Свенсон вдруг засомневался. С одной стороны, беспробудное пьянство Миллера на протяжении всего круиза не было секретом не только для капитана. С другой – Миллер никогда не допивался до невменяемого состояния и зеленых человечков. А сейчас он вполне твердо стоит на ногах, хотя и не выглядит абсолютно трезвым. Вообще, странновато выглядит… И слишком уж отчаянно сопротивляется тому, чтобы его эвакуировали эти подводники. А ведь накануне к вертолету его никто не конвоировал.
Пока капитан Свенсон раздумывал, двое смуглых парней в форме американских военных моряков схватили Миллера и потащили его к трапу. Эндрю всячески упирался и орал, но недоумевающая толпа лишь расступалась перед ними.
Звонарев прав, это не американцы, поняла Катя и закричала:
– Это чужаки! Это похищение! Похищение! Похищение американского гражданина!
Услыхав знакомые слова, да еще озвученные куда более заслуживающим доверия человеком, чем пьяный мужчина в мокрой одежде, пассажиры загудели. Толпа непроизвольно начала сжиматься. К Миллеру начали подтягиваться люди из охраны лайнера, на ходу вытаскивая пистолеты. Они уже были готовы вступиться за своего пассажира. В конце концов, Миллера они знали хорошо, в отличие от этих военных.
И вдруг над палубой прогрохотала автоматная очередь – один из пришельцев, только что поднявшихся по трапу, вскинул свой карабин М4 и нажал на спусковой крючок. Толпа, мгновенно осознавшая, что следующая очередь может пройти и не над головами, тут же отхлынула.
Хашим что-то скомандовал в микрофон, и пулеметная турель на рубке субмарины повернулась в сторону лайнера. Пулемет застучал, выплевывая короткую очередь. Пока предупредительную. Страх, охвативший пассажиров, перерос в панику – люди бросились прочь, толкаясь, крича, сбивая друг друга с ног. Смуглые матросы окружили Хашима. Лейтенант-коммандер повернулся к Свенсону.
– Господин капитан, мне нужен только этот человек. – Он указал на Миллера, все еще трепыхавшегося в руках подводников. – Остальные ваши пассажиры меня не интересуют. Ваш экипаж и ваше судно – тоже. Это ваш шанс остаться в живых. – Хашим посмотрел на капитана взглядом, не обещающим ничего хорошего. – Но если хоть кто-нибудь попытается мне помешать, «Атланта» будет торпедирована.
Свенсон повернулся к стоявшему рядом начальнику охраны и отрицательно покачал головой. «Не вмешиваться». В конце концов, Миллер – это всего лишь один пассажир, пусть и очень важный. А на «Атланте» остаются тысячи пока еще живых людей.
В отличие от капитана, Катя Сабурова не сомневалась, что «Атланта» получит торпеду в борт, едва «ценный груз» окажется на борту субмарины. Вряд ли иранцам нужны живые свидетели.
Один из подводников стукнул Миллера рукояткой пистолета по голове, и тот затих. Его тут же потащили вниз, в лодку. Следом посыпались остальные захватчики, включая их командира. У трапа остались двое с автоматами, не подпуская к нему никого.
Катя пересчитала иранцев – двое, похоже, где-то еще бродили в лабиринтах «Атланты». Но ждать их явно никто не собирался – едва моторка, в которую впихнули обездвиженного Миллера, отчалила от лайнера, как автоматчики, прикрывавшие «эвакуацию», тоже покинули палубу, стремясь занять места во второй моторке.
Только люди на палубе «Атланты» двинулись к борту, непроизвольно стремясь увидеть бегство захватчиков, как на субмарине снова заработал пулемет, отгоняя их от трапа и вынуждая охранников убрать оружие. Палуба стремительно пустела.
И вдруг Катя увидела Звонарева. Старлей уже забирался на корпус иранской субмарины с каким-то мешком за плечами. «Что он задумал?» – мелькнуло в голове у Кати. Увы, не она одна увидела, что Звонарев добрался до вражеской подлодки. Это видели и другие люди на борту «Атланты». И иранцы в моторках, которые тут же начали стрелять по Звонареву. Но расстояние и сильная качка мешали им вести прицельный огонь.
В иных обстоятельствах Михаил предпочел бы обогнуть субмарину и подняться на корпус с другой стороны – чтобы стрелков с моторок вывести из игры хоть на какое-то время. Но вот как раз времени у него не было. Оставалось надеяться, что пронесет. Не пронесло.
Шальная пуля зацепила левую руку старлея, и он едва не свалился обратно в воду. Но он сумел удержаться и даже перебраться на другую сторону рубки – и оказаться в «мертвой зоне» для стрелков в моторках. Пулеметчик, то ли сам заметивший старлея, то ли разглядевший, что ему сигналят с лодок, то ли получивший команду по рации, засуетился, но использовать пулемет против цели почти у себя под ногами не мог, а на то, чтобы извлечь пистолет из кобуры, требовалось несколько секунд. Как оказалось, весьма драгоценных – пока он возился с защелкой кобуры, Звонарев успел взобраться на рубку. Благо верх невысокой рубки был вровень с его макушкой. Так что даже вторая пуля, пойманная старлеем в бедро, не смогла бы ему помешать.
Отчаявшись извлечь пистолет, пулеметчик кинулся на Звонарева, надеясь сбросить его с рубки. Иранцы на моторках снова начали стрелять – жизнь пулеметчика их не волновала, они хотели избавиться от чужака. Еще одна пуля ударила Звонарева в плечо, но старлею все же удалось сбросить пулеметчика вниз. Тот ударился головой и плечом о корпус субмарины и плюхнулся в воду. Через несколько секунд он снова показался на поверхности. Уже мертвый, он колыхался на волнах, раскинув руки и ноги.
А моторкам осталось совсем немного – максимум полминуты, и первая из них коснется корпуса субмарины. Автоматчики в лодке уже били по рубке длинными очередями, но пока пули летели мимо. Не обращая внимания на стрельбу, Звонарев открыл мешок. Внутри скрывалась связка из нескольких цилиндров семтекса и присобаченных к ним гранат. Старлей рванул за проволоку, соединявшую кольца, и уронил мешок в открытый люк. Оттуда донесся чей-то сердитый вопль – похоже, кто-то внутри собирался выбраться наверх.
Звонарев приподнялся над рубкой, собираясь прыгнуть в воду позади субмарины. Но сразу несколько пуль ударили его в спину, в плечо, в голову… Михаил умер мгновенно. И его уже безжизненное тело рухнуло в воду.
