В части тоже мало что поменялось. Блестел асфальт, отражая лучи солнца, здоровались встречные сослуживцы, мимо бегом проследовала рота солдат, в отдалении, на плацу, глухо били барабаны. Все осталось таким же, как и прежде. Даже солдаты-срочники все так же толпились возле входа в кафе и так же привычно вытянулись, едва увидели подходящих офицеров.
Андронова подождала, пока капитан не откроет перед ней дверь. Хмыкнув, вошла внутрь.
Батяня задержался, докуривая на крыльце и наслаждаясь привычным зрелищем окрестностей. Всегда возникали странные ощущения, когда возвращаешься с задания. Вроде бы порой и выть с тоски хочется, когда долго торчишь в части, напиться охота, настолько все осточертело, а вот по возвращении чуть слеза не прошибает. Смотришь на все это и… и понимаешь, что где-то на земле есть места, куда всегда хочется возвращаться. И ведь возвращаешься…
Встряхнувшись и отогнав нахлынувшие мысли, майор зашел в кафе.
Народу было прилично, все столики оказались заняты. Лавров прошел к прилавку, старлей с капитаном уже были там. По пути майор строго глянул на солдат-срочников, сидевших за столиком у окна. Те сразу все поняли, без лишних слов поднялись и вышли. Батяню даже водители в лицо знали, знали также, что, если майор появился в кафе, значит, только что вернулся с задания. Да и столик у окна пора именным делать, майор постоянно за него садится.
Капитан, шевеля усами, смотрел в меню. Андронова, привстав на носках, разглядывала прилавок. Батяня подошел, пробежался взглядом по всем представленным салатам. Глаза радовались привычной пище, чуть выше стояла русская алкогольная продукция, рядом разместилась батарея газировки, потом шли булочки-пирожки-беляши, и не было ничего из ассортимента африканских заведений общепита.
Буфетчица Светлана, увидя, кто вошел, быстро рассчитала стоявшего перед кассой младшего лейтенанта. Заулыбалась, расцвела как роза майская, заговорила:
– Здравствуйте, товарищ майор! Давненько к нам не заглядывали, все в делах да заботах… Я уж и соскучиться успела. Вижу, загар на вас южный, в тропиках побывали, да?
Батяня кивнул.
– В Африке гостили, Светлана. Загорел невольно.
Свешников оторвался от меню. Усмехнулся:
– Знаешь, Светлана, какие там тигры ужасные? Полосатые такие, морды злые, хвост – во! – он показал руками, какой именно. – А гориллы? Обросли почище капитана Сергадзе! Я поначалу, как увидел, подошел, поздороваться хотел, спросить, мол, чего на пальме делаешь, Вано, спускайся, а оказалось, что ошибся…
Андронова прекратила разглядывать прилавок, пихнула локтем:
– Завязывай доверчивым девушкам лапшу на уши вешать.
– Молчу, – капитан чуть отодвинулся.
Лавров опять встретился взглядом с буфетчицей и закончил недосказанную мысль:
– А, ну про Африку-то… Родина послала за пятерыми умниками, которые никогда не слышали стихотворение известного русского поэта: «Не ходите, дети, в Африку гулять…» Вот и пришлось образумить да вернуть обратно.
– Рада, что все завершилось удачно, товарищ майор, – буфетчица еще шире улыбнулась, перешла к выполнению своих обязанностей: – Вам как обычно, товарищ майор?
– Да, Светлана. – Батяня обернулся, посмотрел на освобожденный столик у окна, снова повернулся к буфетчице: – Как обычно.
Слышалась русская речь, ни одного африканца и за сто километров отсюда не было. В далекой Москве искали все нитки наркотрафика. Семенов со своими, поди, очередного урода на небеса отправлял, громил притоны и злачные места. Страна может быть спокойна, когда на ее страже стоят такие вот самоотверженные люди, да и вообще – спецназ. Сельва снова была поставлена на уши, очередной наркобарон был убит, зла на земле все меньше и меньше. Скоро, глядишь, и вовсе не останется. Ну и ученые… эти наконец поняли, что в Анголе стреляют иногда и соблазняться бесплатной поездкой не стоит.
Когда сели и наполнили рюмки, гвардии майор Лавров провозгласил привычный тост:
– За ВДВ!
