– Я хотела толкнуть тебя в плечо, но задела голову… Я не могу простить себе этого.
– Чего ты еще не можешь себе простить?
– Я могла дать показания против тебя… – не глядя в глаза Дробова, виновато сказала она.
– Но ты же не дала.
– Да, но я была не на твоей стороне. Я была на стороне Свирида.
– Свирид – твой муж?
– Да, так вышло… Ты думаешь, я его люблю?
– Мне все равно, – пожал плечами Глеб.
– Тебе все равно! – с упреком глянула на него Ольга. – А мне вот не все равно!.. Когда он где-то, мне кажется, что я его ненавижу. Когда он рядом, когда говорит со мной, мне кажется, что люблю до безумия… Ты скажешь, что он бандит. Может быть. Но со мной он ведет себя как обычный человек. Да и не бандит он. Бизнес у него. И мне вот с клиникой помог…
– Я очень рад за тебя.
– Я не хочу, чтобы ты на меня обижался.
– Я на тебя не обижаюсь. И все тебе прощаю. А если спасешь Гену, я буду носить тебя на руках, – сухо, с резиновой улыбкой на лице сказал Дробов.
Вот и объяснились они с Ольгой. Хоть она и сука порядочная, но злости на нее уже нет. Потому что чужие они люди. Потому что нет между ними ничего, кроме воспоминаний, испорченных ее подлостью. И хорошо, если он будет обязан ей спасением Сазонова: хоть что-то будет связывать их в нынешней жизни. Впрочем, он многим людям в этом жизни чем-то обязан, и она будет всего лишь одной из них.
– Я сделаю все, что в моих силах, – с чувством облегчения сказала Ольга и наконец плавно тронула с места машину.
– Я смотрю, муж тебя не обижает, – стараясь избежать сарказма, сказал Глеб. – Своя клиника, машина…
– Не жалуюсь. А у тебя как?
– Ну, жив, как видишь.
– Как желудок?
– Гвозди переваривает.
– А с головой как?
– Да вроде ничего.
Первое время тяжелые физические нагрузки вызывали боль, головокружение, а потом все вроде бы наладилось. Но к этому времени Глеб уже на боевые выходы не подряжался, он планировал и координировал действия разведывательных и диверсионных групп. И еще раз в год приходилось ложиться в госпиталь на обследование и лечение, санаторий – само собой.
– Воюешь?
– Да есть немного…
– Все так же по горам бегаешь?
– Да нет, больше хожу. Штабная работа у меня, но в условиях боевых действий.
– Подполковника получил?
– Бери выше.
– Что, генералом стал?
– Пока нет, но все может быть…
Должность у него полковничья, но ему всего сорок лет и состояние здоровья позволяет служить дальше. И перспектива есть, начальство его ценит… А ведь карьера могла накрыться медным тазом. Если бы не Зубарев, не видать бы Глебу воли…
Зубарев преследовал собственные цели, потому и не жаловал его Глеб. Но все-таки он был ему благодарен за содействие. И ничуть не жалел, что не позволил Веронике наставить ему рога…
Интересно было ему узнать, как там у них жизнь сложилась. Тем более что Вероника продолжала волновать его воображение. Любви, может, и нет, но впечатление от нее осталось. Но не станет он искать с ней встречи. Даже если девушка сейчас одна, не будет он ворошить прошлое. Сама интуиция подсказывала, что эта встреча втянет его в какую-нибудь историю. И не Вероника будет в том виновата, а сам Черноземск, который, как водоворот в бурной реке, может втянуть в себя Глеба и размазать его по всей глубине головокружительных событий… Он уже начинал втягиваться в такой водоворот. Вот, уже едет в одной машине с Ольгой, как бы об этом не узнал ее муж. Вдруг он решит, что между ними случилось нечто, даст волю своим эмоциям и побуждениям… Свирид – мужик горячий, а у Глеба не было никакого желания воевать с ним. Зато он, возможно, захочет спросить с него за прошлое… Нет, надо было добираться до госпиталя своим ходом…
– Значит, до генерала еще не дослужился, но полковником уже стал… Говорят, чтобы до генерала дослужиться, надо жениться на дочери генерала.
– Ну почему же, можно и так выехать.
– Значит, нет у тебя дочери генерала?
– Никого у меня нет.
– Так и не женился?
– Не женился.
– Зря.
Не похоже, что эта новость обрадовала Ольгу, но уж точно не огорчила. И даже голос у нее повеселел.
– Да вот как-то не сложилось.
Два раза он в своей жизни обжегся – на своей первой жене и на самой Ольге, только говорить он ей об этом не стал: боялся опуститься до упреков. Хорошо она выглядит, можно сказать, мечта сорокалетнего мужчины, но нет уже к ней тех чувств, которые душили его, не давали покоя первые несколько лет после расставания. Нет и не будет. Чужой она для него человек, а легкое сожаление об утраченном не в счет…
Глава 18
Свирид любил сладкое. И сегодня на завтрак сыпанул в кружечку четыре ложечки сахара.
– Нельзя так, – покачала головой Ольга. – Сахарный диабет заработать можешь.
Она тоже собиралась на работу, поэтому поднялась так же рано, как и он. Из дома они выйдут вместе и в город поедут в одном эскорте в сопровождении «Гелендвагена», а там их пути-дорожки разойдутся. Их маленький сын останется дома под присмотром няни. Приемная дочь Юля отдыхает в элитном летнем лагере в Сочи.
Свирид отправится к себе в офис. Ему нужно лично проконтролировать ход строительства завода, а это сто километров пути только в одну сторону. Только вот не поедет он никуда…
– Я же сдавал кровь на сахар. В норме все.
– Верхний предел нормы – это уже тревожный звоночек.
– Вас, врачей, послушать, так хоть в гроб сразу ложись, – усмехнулся Дмитрий.
– Не надо в гроб. А ко мне подъехать надо, обследование пройти.
– Я подумаю, – усмехнулся в душе Свирид.
Сегодня у него свидание с Вероникой. Наконец-то она решилась подпустить его к себе на предельно близкое расстояние. Целую неделю завтраками его кормила, но сегодня он наконец возьмет свое. Вот он и думает, надо ли предохраняться? Не подцепит ли чего и не попадет с какой-нибудь заразой на обследование к супруге.
– Когда тебя ждать? – спросила Ольга.
Она сидела за столом, прямая как стрела, сама строгая, но взгляд мягкий. Хорошо она смотрится, очень хорошо, как истинная аристократка. Это не какая-то там шалава из стриптиза с роскошным телом и без мозгов в голове. Не жалел Свирид о своем выборе. Пусть Ольга остается его женой и дальше, а Вероника – всего лишь увлечение. Может, и не самое короткое и простое увлечение, но все же…
– Завтра.
Медицинское обследование – дело серьезное, особенно в его возрасте. Надо держать руку на пульсе, чтобы жить долго. А Свирид не хотел умирать рано. Ему всего сорок четыре года, вся жизнь еще впереди. Спокойная, налаженная жизнь, без резких поворотов на форсированных режимах…
