– Ты умеешь драться? – с непроницаемо спокойным лицом спросил Глеб.
– Хочешь убедиться? – Валентин провел правой ладонью по левому предплечью, будто закатывая рукава.
– Не хочу. Дело в том, что я не умею драться.
– Да ну!.. Так я тебя научу! – Мужчина закатил несуществующий рукав и на правом предплечье.
– Я умею только убивать.
Глеб не пытался изображать из себя крутого парня, он просто смотрел на Валентина глазами человека, ничуть не сомневающегося в силе своих слов и суждений. Он не боялся этого недалекого буяна, потому что полностью контролировал обстановку. На любое действие он мог предпринять куда более жесткое противодействие. Даже в состоянии ограниченной годности к военной службе он мог постоять и за себя, и за Ольгу.
Занятия карате времен его школьной молодости могли показаться детской забавой по сравнению с тем, чему научила его армия. В Афгане он рыскал по горам в поисках караванов, в составе разведывательно-диверсионных групп ставил на них засады, уничтожал. Там его многому научили. Затем был факультет спецназа в Рязанском военном училище ВДВ, после – служба в особом подразделении, первая война в Чечне, вторая. Да и в промежутке между этими войнами приходилось выполнять секретные задания на территории, занятой врагом. Для разведчика гораздо важней быстрые и бесшумные ноги, чем рукопашный бой, но и без этого тоже никуда. К тому же приходилось выполнять и диверсионные задания, где врага предполагалось не только найти, но и уничтожить. И далеко не всегда в ход шло огнестрельное оружие…
– Где ты этого клоуна нашла? – в замешательстве, невольно отступив на шаг, с нервной насмешкой спросил у Ольги гость.
И еще он смотрел на полотенце, которое Глеб сматывал с кулака. Он вдруг всерьез решил, что его собираются им задушить.
– Глеб не клоун, – мотнула головой Ольга. – Он разведчик. Он воевал. У него боевые ордена…
– А-а! Так ты из госпиталя его притащила? – истерично хохотнул гость.
– Валентин, приходи через годик, – спокойно сказал Глеб. – Я освоюсь в мирной жизни, отвыкну от войны, стану мягче… Может, я даже помогу тебе разобраться с твоими обидчиками.
– Какие обидчики?! – возмущенно и с капризными нотками в голосе взвыл он.
– А те, которые у тебя под глазом отметились.
– Да пошел ты знаешь куда?
Валентин психанул, повернулся к Глебу спиной и порывистым шагом вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
– И что это было? – усмехнулся Глеб.
Он нарочно добивался того, чтобы насмешка не казалась презрительной и потому оскорбительной для Валентина. Не солидно это, глумиться над убогим…
– Валентин это был…
Прижимаясь спиной к стене, Ольга сделала шаг вперед, увеличив тем самым угол наклона своего тела. И голова ее вниз по стене стала съезжать, и ноги в любой момент могли заскользить по полу. Но, казалось, она нарочно это делает, чтобы Глеб подхватил ее на руки, удержал. Возможно, Ольга интуитивно, на уровне своего женского восприятия хотела показать, что нуждается в сильной мужской руке.
– Понятно.
Мягким движением ноги он провел подсечку, совсем лишив Ольгу равновесия, но упасть ей не позволил – подлез под нее и перебросил безвольное тело через плечо. Отнес в единственную комнату, бережно сгрузил на диван.
– Спасибо, – закрывая глаза, тихо и благодарно сказала она. – Лежать бы так и лежать… С тобой так хорошо, что… С тобой очень хорошо…
– Что?
– Ты о чем?
– Ты сказала, со мной так хорошо, что… Вот я и спрашиваю, что?
– Ничего, – не открывая глаз, повела она головой в сторону от Глеба.
– И Валентин – тоже ничего?.. Нет, я, конечно, не должен лезть в твои дела. Но все-таки интересно, врывается к тебе какой-то мужик, ставит тебя к стенке… Может, он твой бывший муж, а я ничего не знаю.
– Моего бывшего мужа зовут Роман. А это Валентин… Да, у нас были отношения, но все уже позади… Мы расстались, но он не хочет этого понять… А ты что, правда не умеешь драться? – спросила она для того, чтобы сменить тему.
– Ну, пару раз вполсилы смогу ударить. А там не знаю, могут включиться рефлексы. Я не думаю, что твоему Валентину хватит навыков против них… Он что, культуризмом занимается?
– Да. Говорит, что хочет быть в форме…
– Похвальное желание. Только форму ему все равно набили.
– Значит, заслужил, – без сочувствия, даже с каким-то злорадством, сказала Ольга.
– А чем он занимается?
– Адвокат он.
– И часто ему… э-э, форму бьют?
– Да нет, не очень. Мы с ним год встречались, за все время впервые… Я не хочу о нем говорить… Я хочу говорить о нас… Это правда, что мы собираемся пожениться?
– А разве нет?
– Хорошо, что да… Поверь, я буду верной женой. И никаких Валентинов в ней больше не будет.
Ольга поднялась с постели, поцеловала Глеба в щеку и отправилась на кухню. Все правильно, лирика – лирикой, а ужин по распорядку.
Глава 5
Одна тапочка лежала на лестничной площадке, другая – в прихожей, на смятой дорожке, рядом с оторванной пуговицей. Дверь нараспашку, на кухне от сквозняка надувается тюлевая занавеска на окне, на плите в кастрюльке варятся макароны. Ольги нигде нет.
Глеб озадаченно поскреб затылок. Ничего себе за хлебушком сходил! Всего двадцать минут его не было, и вдруг такое. Не могла Ольга уйти из дома, не выключив плиту. Да и сумочка ее висит на месте, туфли тоже там. К тому же тапочки сброшены не просто так, и пуговица от халата оторвалась не сама по себе. Коврик опять же смят. Кто-то схватил Ольгу, она пыталась вырваться, но сил у нее не хватило. Пуговица оторвалась, с ноги слетела правая тапочка, а когда ее вытащили на лестничную площадку, она потеряла и левую.
Глеб бросился вниз, к скамейке, где обычно сидели словоохотливые и любопытные старушки, но, как назло, никого там не было. Погода сегодня не очень, прохладно, ветер, дождик накрапывает, потому по домам бабульки сидят. Парень с длинными волосами домой торопится, гитара у него зачехленная на плече. Этот видеть ничего не мог, потому что далеко он был отсюда в момент похищения. А ведь похитили Ольгу. Значит, надо звонить в милицию.
Наряд патрульно-постовой службы прибыл минут через двадцать. К этому времени Глеб уже успел поговорить с женщиной, что жила на первом этаже в одном подъезде с Ольгой.
Пузатый, в годах старший лейтенант с высокомерным скучающим лицом неторопливо вышел из машины, поправил кобуру, съехавшую к самому копчику. Наверняка он мечтал о банке пива, тараньке и кресле перед экраном телевизора, а о службе думал меньше всего, а тут какой-то жалкий обыватель со своими проблемами, и надо делать над собой усилие, чтобы расшевелить в себе хотя бы одну извилину. Вслед за ним из «уазика» выбрался длинный – как оглобля – сержант с автоматом на плече. Этот с любопытством и живо глянул по сторонам, как будто желая обнаружить преступников. При этом автомат свалился с плеча, и ему пришлось присесть, чтобы поймать его у самой земли. Нескладный он, неловкий.
