– Но я же их обошел, – разозлился Олег.
– М-да? – озадаченно почесал затылок Оленич. – Ну, прости, теряю сноровку. Иду это я мимо них с такой широкой улыбкой, думаю – пронесет, не пронесет. А они так пялятся на меня, словно я им что-то должен, потом один очнулся, что-то ляпнул. Я по-латышски не очень, но чую, документы требует. В общем, слово за слово… – Оленич расстроенно вздохнул.
– Вспотевший ты какой-то, – подметил Олег. По всему выходило, что Григорий двигался практически за ним, а пока Олег перекусывал и отдыхал на полянке, он проводил профилактическую работу с местными органами правопорядка.
– А ты попробуй три такие туши в лес отволочь, – резонно возразил Оленич. – Еще и не так вспотеешь. Да все нормально, командир, смекалка в действии.
– Да уж, у кого-то очень подвижный мозг… Один поедешь или подбросишь?
– Конечно, садись, Олег Петрович, – смутился лейтенант. – Довезу в лучшем виде.
С некоторыми колебаниями Олег забрался в салон. Рация на приборной панели была вырвана с корнем. До навигатора и бортового компьютера у Григория еще руки не дошли.
– Потрясающе, – пробормотал он. – Не подозревал, что сегодня международный день тупицы. И какого, скажи, пожалуйста, хрена мы тут выделывались с этой конспирацией? Ты разом все испортил, Гриша.
– Во-первых, я извинился, – обиженно сказал Григорий. – Во-вторых, ничего я не испортил… ну, разве самую малость. Копы сильно не травмированы, но очнутся часа через четыре, не раньше. Их телефоны я превратил в труху, раций при них не было. Пока проснутся, вспомнят, кто они такие, добредут до ближайшего телефона. Пока созреет начальство, доложит в вышестоящие инстанции… И заметь, этот мелкий *censored*ганский поступок в отношении местных полицейских вовсе не означает, что что-то замышляется против секретного американского объекта.
«Означает, – подумал Олег. – Во всяком случае, явный повод для повышения бдительности. Суматоха начнется, когда копы в очередной раз не выйдут на связь. Уже, наверное, начинается. Ох, нехорошо это…»
– Ну, поехали, – злобно процедил он. – До объекта две версты. Не забудь сирену включить, когда в секретную тюрягу ворвемся…
С головой, в отличие от лейтенанта, он пока не рассорился. Не факт, что коллеги «травмированных» тут же бросятся их искать, но подчищать хвосты нужно было немедленно. День уже был в разгаре. Не успеешь оглянуться, как он промчится. Они проехали метров пятьсот, не встретив ни одной живой души. Олег извертелся – машину следовало спрятать, не оставляя следов. Они свернули в лес – в том месте, где деревья расступались и колыхался плотной стеной кустарник. Низина, подъем, сучковатые коряги утопали в траве. Трещал и рвался пластмассовый бампер, не рассчитанный на такую экстремальную езду. Следующая низина, по сути, крутая лощина вывалились из машины, переведя рычаг в нейтральное положение, толкали сзади, издавая от натуги неприличные звуки. «Вандализм продолжается», – мелькнула скорбная мысль. И не очень-то утешало, что теперь на деструктивные действия выписана индульгенция… Транспортному средству после учиненной «правки» требовался сложный и дорогостоящий ремонт. С воздуха припрятанная машина не просматривалась, кроны деревьев хранили тайну. Офицеры метнулись обратно на дорогу, бросились затирать следы протектора в том месте, где машина съехала в лес. Потом углубились в чащу, двинулись на восток…
День разгонялся медленно, но теперь мчался, как лыжник с горы. Временами накрапывал дождик, потом переставал. Перестраивались тучи, опускались, едва не задевая вершины холмов, но не решались разразиться проливным дождем. На одной из упомянутых вершин, окруженной криволапыми соснами, десантники и заняли наблюдательскую позицию. Отсюда неплохо просматривались окрестности. Единственная дорога петляла между холмами, выходила на ромашковое поле (еще один символ бывшей союзной республики), прорезала его пополам и упиралась в узкую реку, протекающую вычурными зигзагами. Вероятно, та самая Елцава. Мостик с бревенчатым накатом. За рекой и покатым косогором, обрамленным буйным кустарником, продолжалось поле. Холм под названием Гопка имел причудливую форму – с запада он походил на заросшее лесом плато, а на востоке красовался огромный каменный карниз, зависший над подножием. Само подножие имело плавную скругленную форму. В тех краях и находился искомый объект, но с данной точки он не просматривался. Зато прекрасно было видно, как дорога прижимается к южному подножию и огибает сопку. В том месте подъем на гору не был особенно крутым – вероятно, им и следовало воспользоваться, чтобы подобраться к объекту сверху.
– А мы здесь не одни, – хмыкнул Оленич.
Олег уже заметил. В южной части ромашкового поля, не доходя до моста, паслось стадо коров. Вероятно, еще не кончился сезон, когда животных выгоняют на пастбища. Имелся и пастух – невнятная фигура в прорезиненном балахоне до пят и надвинутом на глаза капюшоне. Он сидел на пеньке у опушки и, казалось, дремал. Впрочем, когда одна из коров – неприлично упитанная, со свисающими боками, решила оторваться от коллектива и, вяло помахивая хвостом, направилась к другому краю поляны (там трава, наверное, была вкуснее), пастух очнулся, спрыгнул с пенька и зашагал за ней. Было слышно, как он свистит. Несколько ударов прутиком, и грузное животное сменило направление, затрусило обратно. Пастух вернулся к месту проведения досуга, привалился спиной к пеньку и принял умиротворенную позу.
– Думаешь, часовой? – задумчиво осведомился Оленич.
– Ни в коем случае, – возразил Олег. – К чему такие сложности? У них тут что, дежурный штат коров? Обычный пастух, заурядные рогатые скотины. Вот только приспичило же этому несчастью вырасти у нас на дороге…
Он начал всматриваться и обнаружил, что от поляны в южном направлении убегает не очень приметная тропка. А еще дальше в седловинах между холмами очерчиваются линии электропередачи, коньки крыш. Похоже, деревушки Арсне и Догне в этой местности были не единственными населенными пунктами. Впрочем, южное направление капитана Веренеева не трогало.
– Можем обойти слева, – предложил непло*censored* идею Григорий. – Поляну обрамляет пышная «зеленка». А выйдем к мосту – он нас уже не увидит. Есть еще два варианта. Первый: спуститься где-нибудь подальше, форсировать реку вплавь или вброд. Но идея хреновая – промокнем, заболеем, сляжем. Второй вариант: просто спуститься и пройти мимо. Можно поздороваться. Если это обычный пастух, какое ему дело до нас?
Второй вариант был слишком сложным, третий – слишком простым. Десантники не ищут легких путей.
– Ну, ладно, пошли «зеленкой», – расшифровал Оленич выразительный взгляд командира. И спохватился: – Да, забыл тебе сказать, командир, а сам ты постеснялся озвучить эту тему. – Он забрался в боковой карман своей штормовки и сунул начальнику элегантный, относительно компактный австрийский «глок-19» – штуку мощной убойной силы с емкостью магазина семнадцать 9-миллиметровых патронов марки «Парабеллум». Характерная особенность – автоматический предохранитель. Вернее, полное его отсутствие. Но выстрел не произойдет, пока до конца не надавишь на спусковой крючок.
