– Ты мне еще объясни, как шнурки завязывать, – огрызнулся генерал. – Яйцо курицу будет учить!
– Ну, тогда пора и честь знать, – сказал Глеб. – Ребята скоро проснутся, и им не понравится, если вас в такой поздний час не окажется в кровати. А уж как это не понравится их начальству, я и высказать не берусь!
– Что ты намерен делать? – спросил Федор Филиппович.
– Как обычно – работать с людьми, – послышалось в ответ. – Кадры решают все. Это сказал еще Иосиф Виссарионович, а он, при всех его недостатках, был довольно неглупый мужчина. Где-то, и притом совсем недалеко от вас, товарищ генерал, существует впечатляющих размеров информационная брешь. Ее надо заткнуть, иначе меня в нее засосет, да и вас тоже. Одного не понимаю: откуда им известны обо мне вещи, которые, по идее, знаем только вы и я?
– Ну, почему же только ты и я? – возразил Потапчук. – До знакомства со мной ты тоже жил на свете и встречался с людьми.
– Верно, – вздохнул Глеб. – Но это было так давно, что даже не верится – то ли было, то ли не было…
* * *
Прожив с женой больше четверти века, Андрей Константинович Тульчин не перестал ее любить – такое явление, знаете ли, иногда встречается даже среди генералов известного ведомства. Юношеская страсть давно трансформировалась во что-то другое – что-то, что циник назвал бы привычкой, а записной романтик – настоящей, проверенной временем любовью. Генерал Тульчин не являлся ни тем, ни другим; он просто знал, и знал наверняка, как может знать только генерал спецслужб, что ему посчастливилось найти в жизни свою половинку – не чужую, а вот именно свою, предназначенную судьбой, – и что эту редкую находку надлежит беречь как зеницу ока.
Он и берег – понятно, как умел.
Это, разумеется, не означало, что они не цапались. Цапались, да еще как – только шерсть летела! Супруга его, драгоценная Виктория Дмитриевна, еще в середине восьмидесятых, на заре горбачевской перестройки, с энтузиазмом ударилась в частное предпринимательство. Что представлял собой бизнес эпохи лихих девяностых, никому напоминать не надо. О том, что думал и как высказывался по поводу занятий жены тогдашний майор госбезопасности Тульчин, принципиально не желавший мараться о криминал и кого-то там – пусть даже собственную супругу – крышевать, рассказывать тоже не стоит. Виктория Дмитриевна, в свой черед, не лезла за словом в карман, и как они на этом фоне не развелись, остается загадкой – для всех, кто не верит в судьбу и выдвинутую еще Платоном теорию двух половинок, скитающихся по свету в поисках друг друга.
Ко времени описываемых событий Андрей Константинович, как известно, сделался генералом. Виктория Дмитриевна за то же время выросла до владелицы крупной строительной фирмы, что, по ее убеждению, было эквивалентно воинскому званию мужа – это, заметьте, как минимум.
Женщин вечно тянет командовать. Хитроумные дочери Евы умудряются вить веревки даже из находящихся на пике славы императоров. Что тут говорить о генерале, у которого жена – сама себе генерал! Тем не менее, Андрей Константинович стойко держал оборону и в стратегическом плане позиций не сдавал, хотя в чисто тактическом смысле частенько предпочитал изнурительной позиционной войне бескровную капитуляцию.
В общем, когда жена позвонила ему прямо на службу и приказным тоном напомнила, что на даче надо бы подрезать виноград, поправить завалившийся декоративный плетень и почистить пруд – тоже, мать его, декоративный, ею же и затеянный на многострадальную голову мужа, – Андрей Константинович слегка вспылил и, благо подчиненных поблизости не наблюдалось, подробно, обстоятельно напомнил Виктории Дмитриевне, что находится на работе и, между прочим, не в бирюльки там играет.
В ответ ему было сказано, что у нее, Виктории Дмитриевны, внезапно и срочно образовался бизнес-форум в Нижнем Новгороде, пропустить который она никак не может – просто не имеет права. И она туда едет – не собирается поехать, не планирует, как кому-то, возможно, хотелось бы, а именно едет – находится уже на полпути и твердо намерена добраться до финиша. Ввиду этого водитель Леша еще с утра отвез домработницу Зину со всеми имевшимися в доме продуктами на дачу. А потом, когда Зина со всем управилась, доставил ее обратно в город, поскольку у нее, Зины, сестра на сносях и вот-вот должна родить. Леше Виктория Дмитриевна с барского плеча подарила отгул – водитель-то ее, ей и решать, – и, таким образом, на даче Андрея Константиновича ждали украинский борщ, фирменные Зинины котлеты, завалившийся плетень и все прочее, а дома – пустая квартира и пустой, выключенный холодильник. Да, и имей в виду, борщ надо съесть быстро – самое большее, за два дня. Он на мясе и долго стоять не может – прокиснет…
«Уже бегу, – светским тоном пообещал Андрей Константинович. – Вот только галоши надену. Да пропади он пропадом, твой борщ! Ты что, не понимаешь, чем я тут занят?!»
И бросил трубку. А уже через десять минут, слегка остыв и здраво рассудив, что жена у него одна, а работы, как с ней ни воюй, меньше не становится, перезвонил и спокойно уточнил, что именно нужно сделать с плетнем – укрепить, перебрать, подкрасить или снести к чертовой бабушке.
В ответ ему так же спокойно, хотя и с неодобрительной прохладцей – будешь знать, как трубками швыряться, – дали все необходимые ЦУ. А в заключение чуточку потеплевшим тоном добавили, что выходные потому так и называются, для того и предназначены, чтобы куда-нибудь выйти, размяться, сменить обстановку и проветрить закисшее в прокуренном кабинете, натруженное за неделю до кровавых мозолей серое вещество.
И это была чистая правда. Тем более что путь до дачи был не такой уж далекий, и место это Андрей Константинович очень любил. Любил и старался, как положено дачнику, делать там все своими руками, не прибегая к услугам наемных шабашников и безответных солдатиков срочной службы. Потому-то, наверное, и плетень завалился – от большой любви и непревзойденного генеральского мастерства…
Словом, Андрей Константинович клятвенно пообещал, что отправится на дачу сразу же, как освободится, и сделает там все, что сможет. «Не все, что сможешь, а просто все», – поправили его, и он покорно, чтобы не ввязываться в ненужный спор, согласился. Чем порадовал не только жену, но и того, кто внимательно прислушивался к их разговору, сидя за рулем находящегося в розыске черного «БМВ». «Вот, – поставила каменную точку в разговоре Виктория Дмитриевна. – Лучше займись полезным делом на свежем воздухе, чем секретарш по ресторанам выгуливать, Джеймс Бонд».
«Секретарша» генерала Тульчина была без малого двухметровым мужчиной, весила больше центнера, носила густые черные усы и звалась капитаном Смоляковым. Выгуливать данный экземпляр по ресторанам Андрей Константинович мог бы разве что в страшном сне, навеянном полной луной и чересчур плотным поздним ужином. Но информировать об этом супругу он не стал, как не стал и спрашивать, что это за бизнес-форум где-то у черта на куличках так срочно и неотложно образовался именно в выходные. Задавать такие вопросы, да еще по телефону, не видя глаз собеседника, бессмысленно: правды, если она неприглядна, тебе не скажут, а ответ, которого ждешь, известен и так. Кроме того, Андрей Константинович привык доверять жене, а пара-тройка осторожных, профессионально проведенных проверок показала, что доверие это не беспочвенно. За эти проверки генералу до сих пор было стыдно – наслушался историй про супружеские измены, всполошился, дурень: а моя-то чем лучше? А она таки лучше – лучше, и точка.
