– Говорят, нет тела – нет и дела, – глядя на них, сказал Андрей Константинович. – А у нас все наоборот: тел целая куча, а дело чем дальше, тем больше разваливается прямо на глазах. За такую работу нас – в первую очередь, конечно, меня – по головке не погладят. В такой ситуации поневоле начнешь хвататься за любую соломинку, это ты верно подметил. Отводишь от себя подозрения, подполковник?
– Мне оно надо? – хмуро повторил Уваров. – Но я ведь не дурак и понимаю, как все это выглядит.
– И как все это выглядит? – спросил Тульчин.
– Погано, вот как. Глядите, что получается. Мы проводим совещание в узком кругу, приходим к выводу, что Федосеев – крот, и решаем за ним присмотреть. Сразу после этого совещания Валера, светлая ему память, взрывается вместе с этим б…ским – извините, товарищ генерал, вырвалось, – вместе с этим чертовым «БМВ». Кто это сделал, понятно, зачем – тоже, вроде, ясно: просто еще один отвлекающий маневр, попытка нас запутать, заставить заподозрить, что Валера все-таки знал больше, чем говорил. Нас поднимают по тревоге; телефон Федосеева не отвечает, за ним высылают машину и находят у него на квартире два трупа – старушку-маму со сломанной шеей с сыночка с дыркой во лбу и с «вальтером» в руке. Типа, убил ненароком и с горя застрелился… Ясно, что это инсценировка, что грохнули его, скорее всего, сообщники – то есть все тот же Черный Подполковник, которого он снабжал информацией. Но если эксперты не ошиблись, произошло это чуть ли не минута в минуту со смертью Валеры. Конечно, погрешность присутствует всегда, но, чтобы уложиться в рамки этой погрешности и побывать за это время в двух местах, расположенных друг от друга на приличном удалении, убийца должен был перемещаться по воздуху, причем на реактивной тяге. Значит, тут поработали как минимум двое. Что получается? Люди разные, а пистолеты одинаковые. Один убит, другой – тот, который пришил Федосеева, – живой и на свободе. Федосеев его знал, впустил в квартиру, а тут еще эти чеченские «вальтеры» и полное отсутствие алиби…
– Что ж, – сказал генерал, – молодец. Звучит логично – настолько, что ты почти убедил меня в своей виновности. Но ты ведь себе не враг и наверняка имеешь что сказать в свою защиту. Ты прав, присутствие в деле некоего Мистера Икс в свете сегодняшних событий представляется несомненным. И если это не ты, то кто же тогда?
– Да кто угодно, – сказал Уваров. – Кто-то, о ком мы пока не знаем. Или, к примеру, тот, кто так красиво разрисовал вон ту святую троицу.
Проследив за направлением его взгляда, генерал с трудом подавил тоскливый вздох. Группа наружного наблюдения в полном составе давала показания еще одному оперативнику. Один из них щеголял чудовищных размеров кровоподтеком на подбородке и имел ободранные, как после драки с кошкой, кисти рук и лицо. У другого распухла переносица и заплыли оба глаза; сквозь сплошной черно-фиолетовый синяк, издалека похожий на маску грабителя образца позапрошлого века, жутковато посверкивали налившиеся алой кровью белки. Третий с виду пострадал меньше всех, но зато прихрамывал и время от времени, болезненно морщась, совершал странные движения шеей, словно пытаясь что-то в ней поправить, вернуть на положенное место.
– Отделать их запросто мог бы и я, – продолжал подполковник, – но я в это время был с вами на набережной. Помните, что Валера говорил про бритву Оккама?
– Далась вам всем эта бритва, – вздохнул Андрей Константинович. – Помню, как же. Намекаешь, что копия и оригинал с самого начала были заодно?
– Факты – упрямая вещь, – сказал подполковник Уваров. – Одна эта дикая история со львовским снайпером чего стоит! С оптикой, почти в упор, и два раза подряд промазал! Зато алиби обеспечил и нам глаза запорошил. И не факт, что это именно он и его жена разъезжали по Закарпатью, повсюду отсвечивая своей тачкой и своими паспортами. Жены-то никакой, может, и нет, а если есть, так сидит до сих пор где-нибудь на Бали или в Египте и знать не знает, какими делами ее муженек дома вертит.
Андрей Константинович снова вздохнул. Да, голова у подполковника работала, как швейцарские часы, и он ее никогда не терял.
– Выходит, все-таки Потапчук, – сказал генерал Тульчин.
– По мне, товарищ генерал, это логичнее, чем приплетать сюда кого-то еще, – помедлив секунду, словно напоследок взвешивая еще не произнесенное вслух обвинение, ответил подполковник.
– Зачем же тогда двойник подбрасывал нам подсказки? Не делал бы этого, нам бы Потапчук и в голову не пришел.
– Просто с удостоверением он прокололся по-настоящему, – предположил Уваров. – А все остальное – просто попытки выправить ситуацию. Потапчук – волк битый, умный. И когда Федосеев ему донес, что в заповеднике засветилось удостоверение некоего подполковника Молчанова, понял: этой зацепки нам хватит, чтобы выйти на него. С Федосеевым, без Федосеева – все равно хватит, потому что докопаться до подписанного им требования на выдачу оперативной ксивы для нас не сложнее, чем выкопать дохлую кошку из песочницы. Вот они и разыграли целый спектакль: Федосеев первым указал на Потапчука и на время заделался чуть ли не вашей правой рукой. А теперь, на конечном этапе зачистки, Потапчук и этот его Слепой перещелкали последних подельников и дали тягу. Боюсь, искать их теперь придется долго. Я предлагаю для начала перекрыть вокзалы и аэропорты. Хотя толку от этого… Оба – профессионалы, сейчас они уже наверняка на полпути к белорусской границе. Оттуда рукой подать до Литвы, и – здравствуй, Европа! И никакого самолета не надо – сели в машину и поехали. Если меняться за рулем, меньше чем через сутки они уже будут в…
Он вдруг осекся, замолчал и уставился куда-то с таким видом, словно при свете набирающего силу дня ему явился призрак. Проследив за направлением его взгляда, Андрей Константинович в полной мере разделил обуревавшие подполковника чувства: поодаль, метрах в двадцати, не больше, прямо за спинами скучающих в оцеплении сержантов из патрульно-постовой службы, стоял, нахально поблескивая хромом и лаком, черный «БМВ» со знакомыми до отвращения номерами.
* * *
– Ну, семь-восемь, – не совсем понятно, но очень энергично произнес подполковник Уваров и красноречивым жестом запустил правую руку за лацкан пиджака. – Это ж до какой степени надо обнаглеть!..
С трудом поборов ощущение, что спит и видит какой-то путаный, бредовый сон, Андрей Константинович тронул его за плечо и ровным голосом приказал:
– Отставить.
Уваров повернул к нему изумленное рыжеусое лицо.
– Отставить, – повторил генерал Тульчин. – Что ты собираешься сделать: повторить подвиг Валеры Барабанова?
– Виноват, – сказал подполковник и вынул руку из-за лацкана. – Действительно, что это я? Черт, но как он ухитрился?.. Не было ведь его тут, четверть часа назад не было! Разрешите вызвать группу разминирования?
Словно отвечая на его вопрос, черный «БМВ» коротко моргнул фарами. Лежащие на покатом ветровом стекле искаженные отражения окружающих предметов мешали рассмотреть, есть ли кто-то внутри, но автомобили не моргают фарами по собственному желанию – во всяком случае, как правило.
