Достучав каблучками до двери с солидной табличкой «Генеральный директор», девица остановилась, натренированным движением поправила волосы и, оглянувшись, шепнула:
– Кабинет босса.
Я хотел без промедления толкнуть дверь, но наткнулся на останавливающий жест одного из охранников.
– Поднимите руки! – приказал он глухим бесстрастным голосом.
Ах, вот оно что! Ну да, безопасность вашего босса – прежде всего.
Я стоял у двери с глупым выражением лица и с поднятыми руками. Секретарша терпеливо ждала, пока закончится рутинный процесс обыска.
Не найдя в моих карманах абсолютно ничего (откуда бы там что-то взялось?), охранник кивнул девице, и та толкнула заветную дверь.
Баталов скучал у окна, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Гордо взирая на столицу с высоты бог знает какого этажа, он то ли о чем-то мечтал, то ли предавался глубоким размышлениям.
Секретарша выплыла из-за моей спины:
– Заурбек Адамович, к вам Черенков.
Тот медленно, словно просыпаясь и вспоминая, кто я такой, обернулся и всплеснул руками:
– О, Аркадий! Рад видеть в бодром настроении! Присаживайся. Кстати, – нахмурив брови, обратился он к секретарше, – забудь фамилию Черенков. Отныне он – Антонов Аркадий Андреевич.
– Я все поняла, Заурбек Адамович, – подобострастно улыбнулась девица.
– Свободна, – жестом отпустил он ее и, когда она исчезла за дверью, оскалился в белозубой улыбке:
– Нравится?
– Очень. Как экспонат кунсткамеры.
– Занятный экспонат. Зовут Лола. Обитает где-то в Нахабино, была замужем за неким отмороженным существом по имени Вениамин – начинающим алкоголиком и завсегдатаем ночных клубов. К несчастью нахабинских пешеходов, Веня имел права и машину: нарушал, таранил, сбивал… Неизвестно, как сложилось бы дальше, но буквально месяц назад его «замочили», разрядив в голову полмагазина – он своей «доблестью» начал создавать серьезные проблемы для серьезных людей. Понимаешь? – Я молча кивнул, а он тем временем продолжал: – Лола верит в то, что в две тысячи двенадцатом году наступит конец света, и активно готовится к этому радостному событию посредством массового постинга своих фотографий в Интернете…
Качественная характеристика. Короткая, емкая, безо всяких «сухофруктов» типа «родился, учился, сгодился…».
На самом деле девица меня не интересовала, зато личность Баталова приковывала внимание целиком: я вслушивался в каждую его фразу, пытался понять замыслы, предугадать действия.
«Кто же он такой? Создатель и безраздельный хозяин крупного московского бизнеса с кучей филиальных метастаз? Или же бывший гангстер, отхвативший в лихих девяностых кусок бюджета, завода или торговой сети? Как бы там ни было, остается главный вопрос: что ему нужно?..»
– …Научилась целоваться на помидорах и думает, что готова к жизни, – пускал к потолку облачка ароматного дыма Баталов. – Дурочка! Я как-то посоветовал ей покупать бананы. Не поняла! Честно признаться, она давно поднадоела. Не знаю пока, как от нее отделаться…
– Чего ж тут напрягать мозг? У тебя какой этаж?
– Двадцатый. А что?
– Ну и выбрось ее в окно! Потом, если потребуется, я свидетелем пойду – дескать, сама сиганула.
– ?!
– А что, сейчас многие так делают. От голода, кризиса, СПИДа…
Он долго и громко смеялся, продолжал острить и сыпать шутками. Я слушал, размышлял и ждал самого главного…
– Итак, Аркадий Андреевич, – назвал он меня в соответствии с новыми документами, – перейдем к главному.
«Ну, наконец-то!»
Выдержав театральную паузу (ну не может он, видимо, без этого!), Баталов произнес, высверливая во мне своими темными глазками дырку приличного диаметра:
– Мне необходима твоя помощь в организации команды подводного дайвинга.
– Без проблем, – изобразил я на лице уверенность Посейдона.
– Не думаю, что это будет простой задачей.
– Почему? Я отслужил во «Фрегате» приличный срок и за это время выполнил более сотни различных по сложности и характеру операций.
– Каких, например?
– Об их сути говорить не имею права – с большинства до сих пор не снят гриф секретности.
– Тогда обрисуй в общих чертах.
– Операции бывали разными. Простейшие, типа разминирования старых или недавно утерянных морских боеприпасов. Средней сложности – такие, как скрытная эвакуация сотрудников нашей разведки из портов стран НАТО. Наконец, самые сложные, связанные с большим риском для жизни и глубоководными погружениями.
– Расскажи подробнее о последних.
– О последних? Относительно недавно группе моих ребят пришлось в северных водах ликвидировать немецкую подскальную базу подводных лодок, сохранившуюся со времен Второй мировой войны.
– И что же в этом сложного?
– Сложность состояла в том, что база была действующей.
– Как действующей?
– Она находилась в гроте на одном из отдаленных островов нашего северного архипелага. Во внутреннем водоеме стояла немецкая субмарина – одна из лучших на момент окончания войны. Рядом в каменных катакомбах хранился огромный боезапас торпед, а в каменных казармах находились выжившие фанатики-нацисты из числа подводников гросс-адмирала Деница. Вот с ними-то и пришлось столкнуться, когда обнаружили эту базу.
– Занятно, – удивленно покачал головой Баталов. – А что еще выполнял твой отряд из разряда повышенной сложности?
– Много раз приходилось работать на предельной глубине.
– На предельной? – оживился кавказец. – На какой именно?
– До трехсот метров.
– Ого! И какую же работу выполняли твои ребята? Если это, конечно, не секрет.
– К примеру, ставилась задача нейтрализовать диверсантов, установивших аппаратуру прослушивания на глубоководном кабеле связи. Где именно он проходил и какие соединял командные пункты – сказать, извини, не могу.
– Понятно. А что значит «нейтрализовать»?
– Это всегда означает одно – уничтожить.
– На какой же глубине пришлось уничтожать диверсантов?
– Мы настигли их группу на глубине двести семьдесят метров.
Глаза Заурбека Адамовича округлились – по всему видно, что данная тема ему чрезвычайно интересна. Он придвинул кресло ближе к столу, раздвинул локти и почти лег на столешнице, дабы не пропустить нечто важное в моих объяснениях.
– Скажи… вы использовали какое-то особенное снаряжение для таких… экстремальных погружений?
– В общем-то, нет. Обычные ребризеры замкнутого цикла с электронной системой управления.
