Крохотная двухместная каюта, с минимальным набором удобств из двухъярусных кроватей, общим рундуком и шкафчиком, столиком под квадратным иллюминатором, игрушечным холодильником и умывальником в углу. В принципе терпимо. Бывали в нашей практике и более спартанские условия. А тут из щелей потолочной панели даже струится прохладный воздух, производимый общей системой кондиционирования.
Георгий с Игорем устроились на нижней кровати, я присел на единственный стул, хозяин каюты метался между холодильником и столом, выставляя нехитрую закуску. Парни наперебой рассказывали о чудесном избавлении от нудного следствия, о странном знакомстве со спасителем-кавказцем, о первых днях на чужбине. Я слушал и все отчетливее представлял чудовищную по замыслу и коварству комбинацию, прокрученную моим новым знакомцем по имени Заурбек Адамович.
– Стармех – обычный работяга, неплохой спец, – вещал Устюжанин после пары стопок водки. – Если не ошибаюсь, перебрался сюда из Мурманска.
– А вот капитан – сущий зверь, – с тоской в голосе признавался Фурцев. – Тощий, с залысинами, лет пятидесяти с небольшим. Неулыбчивый и, похоже, злопамятный.
– В любую погоду сверкает лысиной и носит под рубахой летнюю тельняшку, – посмеивался Жук.
– И голос, как у Шаляпина, – дополнял характеристику Игорек. – Так порой орет матом на матросов, что те без перевода понимают.
– Вас не трогает? – поинтересовался я, разливая по рюмкам очередную порцию алкоголя.
– Капитану и так забот хватает, а нас «пасет» Тимур со своими архаровцами.
– Убавьте громкость, – предупредил я товарищей. – У палубы есть глаза, у переборок – уши…
Про себя же размышлял: «Тимур… Что же за тип такой? Баталов о нем сказал лишь пару слов – дескать, надежный помощник. Надо бы наведаться к нему и, выражаясь костлявым военным языком, доложить о прибытии к новому месту службы…»
К Тимуру я отправился после того, как окончательно разуверился в получении законного места в одной из кают. Мы успели опорожнить большую бутылку местного рома, а матрос со связкой ключей так и не появился.
Апартаменты «серого кардинала» располагались над кают-компанией – на небольшой VIP-палубе, по соседству с каютой капитана. Выйдя из каюты, я решил прошвырнуться по свежему воздуху – пошел не кратчайшим путем по внутреннему трапу, а через палубу и по лесенке, примыкающей к надстройке. По ходу движения заметил двух верзил кавказской наружности, околачивающихся на мостике. Они курили и посмеивались, наблюдая за работой нескольких испанских матросов.
– Надзиратели хреновы, – сплюнул я за борт и повернул к нужной дверце.
Рядом с каютой стояла вторая скучающая парочка столь же мерзких типов, легкие куртки которых недвусмысленно топорщились от выпирающих пистолетных рукояток.
«Да, рожи у них действительно как у опытных пользователей Уголовного кодекса», – отметил я, намереваясь толкнуть дверь.
– Э-э, ты кто? – лениво процедил один из них, преграждая дорогу к двери.
– Турук Макто.
– Кто? – наморщил узкий лоб охранник.
Наверное, не стоило давать волю эмоциям – я чувствовал, что могу удержать себя от взрыва, но… случаются в жизни такие моменты, когда нужно сразу дать понять, кто есть кто, иначе потом об тебя будут вытирать ноги и кое-что еще.
Вопрошавший стоял передо мной, его товарищ перемалывал челюстями жевательную резинку в паре шагов справа. Позиция – удобнее некуда.
Правой рукой я быстро выдернул из-за ремня наглеца пистолет, искать который не было необходимости – рукоятка демонстративно торчала из-под легкой ветровки, – и вскинул оружие, направляя ствол на соседа.
Леность и пренебрежительность первого улетучилась со скоростью нейтрино, физиономия исказилась болью и страданием. Второй проглотил жвачку и, выпучив карие глаза, смотрел на чернеющее отверстие пистолетного ствола.
– Вас когда-нибудь учили тому, что начальство нужно знать в лицо, любить и всячески ублажать? – приступил я к краткому курсу хороших манер.
– Учили, – зашептали оба. – Только мы тебя не знаем, брат.
– Ваши братья топчут копытами альпийские луга. А я – Антонов Аркадий Андреевич – руководитель группы боевых пловцов.
Они изобразили подобие улыбки: дескать, с детства слышали о таком, да вот беда – внешность запамятовали.
– Смотрите мне! В следующий раз отправлю на корм акулам, а Баталову скажу, что так и было, – вернул я пистолет охраннику и без стука толкнул дверь.
В приличной по размерам двухкомнатной каюте, отделанной свежим пластиком «под испанский орех», на диване перед низким столиком сидел смуглый мужчина лет сорока и что-то потягивал из бокала, доверху набитого кубиками льда.
– Ты кто? – не слишком вежливо встретил меня хозяин.
– Вы что, сговорились? – с ходу уселся я в кресло напротив. – Для тебя – Антонов Аркадий Андреевич.
– Антонов?.. – нахмурил он брови, а через пару секунд напряженного мыслительного процесса выдал: – А что ты здесь делаешь, Антонов?
– Вообще-то приехал к месту будущей работы.
– Кем ты собрался работать? И кто тебя прислал? – Он начинал потихоньку злиться.
– Прислал Баталов. Заурбек Адамович. А работать я собрался старшим группы боевых пловцов.
При упоминании Баталова гримаса вельможного превосходства с его лица тут же слетела.
– Как же я забыл?! – вскочил он с дивана и, протянув руку, молниеносно поменял тон с пренебрежительного на заискивающе-доброжелательный: – Так вы… Ах да! Заурбек просил не упоминать прежних фамилий. Очень рад вашему прибытию, Аркадий Андреевич!
На столике мгновенно появился второй бокал, Тимур набил его льдом и наполнил ромом.
Первые минуты нашего общения походили на знакомство мелкого начальника с новым сотрудником, рекомендованным самим премьер-министром. Он спрашивал о незначительных мелочах: какая погода в Москве, как добрался до Малаги, каковы впечатления от Испании?..
Я вяло отвечал, иногда тоже задавал вопросы.
– В Москве, как всегда, многолюдно и душно. А ты давно в Малаге?
– Месяц, – перешел на шепот Тимур, словно делился большим секретом. – Занимался покупкой этого судна, ремонтом, переоснащением, набирал команду… Кстати, когда-то я тоже имел удовольствие прогуляться под водой с дыхательным аппаратом.
– Да? – невпопад ответил я, продолжая осматриваться. – И как глубоко проходили ваши прогулки?
– Ерунда, – отмахнулся он, – всего метров десять-пятнадцать. Да и было это раз пять-шесть во время отдыха на Доминиканских островах…
Изучая каюту, я заметил в дальнем углу странную конструкцию, отделанную тем же пластиком «под испанский орех». Не шкаф, не секретер, не комод… По высоте и форме она, пожалуй, больше всего напоминала закрытую оружейную пирамиду.
