— А правда, куда мы едем? — спросил Ваня.
— Ну, не кЖмыховуже… Где-нибудь якорь бросим.
— В магазин заехать надо. Тушенки у нас и крупы много, но девчонки это есть не будут. И бутерброды для них тоже не фонтан.
— Меню уже составил, угодник ты наш?
— Нет. Я не знаю, чего Алина хочет. Ей сейчас не до меню.
— Это верно, ей сейчас и не до тебю, и не до меню. Мужа у нее убили. Наверное… А может, и не убили. Может, только ранили, — вслух подумал я, — Если его ранили, то могут и добить. Если он не откажется от своих претензий на завод. А он откажется, если жить хочет…
— А от жены откажется?
— От жены?! — Я с удивлением глянул на Ваню.
Надо же, какая каша у него в голове. Не думал я, что любовь так разжижает мозги. Ладно, в бой из-за нее, не раздумывая, бросился, тут он молоток. А вот зачем было за вещами к машине бежать, рисковать ради какой-то чепухи собой? — А главное, мною!.. Как бы Ваня от меня не отказался ради своей Алины.
— Зачем ему от жены отказываться? Затем, что ты этого хочешь?.. Но так он же не у тебя в руках. Его конкурентам до лампочки, откажется он от жены или нет… Хотя… — в раздумье потянул паузу я.
— Что хотя? — поторопил меня Иван.
— Алина — его жена. И, возможно, наследница. Может, они захотят, чтобы он ей в наследстве отказал.
— Тогда он и от нее самой откажется?
— Вань, ты мне голову не захламляй, — спохватился я. — Какое мне дело, откажется Ремезов от Алины или нет? Тут и без этого ералаш…
— А может, его все-таки убили!
— Мечтай, мечтай. Только не вслух… Тебе не кажется, что телефон звонит?
Действительно, кто-то пытался до нас достучаться — через спутниковый трофейный телефон, которым я не пользовался с тех пор, как Игорь созывал к себе своих бойцов. Верней, два звонка с тех пор поступило, но я на них не отвечал. А сейчас вдруг решил отозваться.
Ваня подал мне трубку, я ответил на звонок и услышал знакомый голос.
— Кто у телефона? — вроде бы спокойно, но с внутренним напряжением спросил Игорь.
— Здорово, Жмыхов! Как дела?
— Кто это?.. Ты, Плотников?
— Пи-пи-пи… — Я голосом изобразил короткие гудки.
Дескать, абонент для ответа на этот вопрос недоступен.
— Струков где?
— Не скажу. И ничего плохого про него не скажу. О нем сейчас или хорошо можно говорить, или молчать. А хорошего я за ним ничего не знаю. Может, он в детстве старушкам помогал дорогу переходить? Ты мне скажи, я хоть знать буду…
— Не мог ты их сделать, не мог… Значит, повезло тебе… Я как чувствовал, что повезло. Поэтому позвонил… В следующий раз не повезет…
— Ну да, птица удачи — дама непостоянная.
— Кстати, о дамах. Где они? С тобой?
— Это ты о ком?
— Не ломай комедию, парень! Ты прекрасно знаешь, о ком речь!
— Без понятия.
— Твой автобус видели! Ты их увез!
— Да, господин Головлев. Я их увез.
— Я не Головлев…
— Но Иудушка… Иуда ты, Игорек, Иуда…
— Я не Иуда. И никого не предавал. Я на завод работаю, а не на Ремезова. Это его проблемы, если он думал, что там главный… Короче, это не твоего ума дело.
— А это я как-нибудь сам разберусь, что моего ума, а что нет…
— Ты с Альбертом разбирайся. Ты его ищешь… Так вот я могу тебе в этом помочь. Давай так, ты отдашь мне Алину и Настю, а я помогу тебе с Альбертом!..
— Зачем они тебе?
— Пойми, тебя все равно найдут… Струков, конечно, потеря для меня, но и без него есть кому работать. Поэтому я тебя особо не искал А здесь другой случай, и я тебя из-под земли достану. Поверь, шутить с тобой не будут. На этот раз не челюсть, а шею сломают. Я не шучу… Ну, так что, договорились?
— Зачем ты Семена убил?
— Кого?
— Семена. Афганца. Его паленой водкой отравили. Ты его заказал. И Глафиру Сергеевну…
— Ну, это еще доказать надо…
— А кто тебе сказал, что у меня доказательств нет? Струков, может, и преставился, а насчет его «быков» я ничего такого не говорил. Может, они горят показания против тебя дать. И дадут. Они же на Ремезова работали, а ты его предал…
Предатель ты, Игорек!
Трубка молчала. Я даже решил, что связь оборвалась.
— Эй, ты меня слышишь?
— Слышу, — отозвался Жмыхов.
Задумался он крепко. Потому все всерьез воспринял мой блеф.
— Ты зачем в Некрасов приехал? — спросил он, — Альберта искать? Так я скажу тебе, где он. Привезешь мне Настю, привезешь Алину, и я тебе все скажу. На этом твоя работа и закончится, можешь уезжать со спокойной душой.
— А с Настей что будет? Что будет с Алиной?
Жмыхов снова задумался, поэтому промедлил с ответом.
— Ты меня слышишь?
В трубке послышался противный писк. Я глянул на дисплей и понял, что телефон отключился из-за отсутствия питания. Аккумулятор сел, а подзарядки у меня не было.
В принципе можно было бы решить вопрос с подзарядкой. Но телефон мог представлять опасность. На мысль об этом меня навели слова Жмыхова. Не очень ему нужен был Струков, поэтому он его особо не искал. А за меня, Настю и Алину он собирался взяться всерьез-будет искать их через меня, с особым пристрастием Если так, то он мог вычислить меня по излучениям от спутникового телефона… Об этом я должен был подумать раньше, но лучше поздно, чем никогда. Так думал я, выбрасывая в окошко трофейный телефон. Немного подумав, я отправил вслед за ним и свой аппарат.
Наблюдая за мной, Иван сделал правильный вывод, он выбросил оба своих телефона. У женщин тоже не было мобильников, они обе оставили свои сумочки в расстрелянной машине. Ваня перенес в кемпер только те вещи, которые были в багажнике, и хорошо, что ему не хватило ума заглянуть в салон. Не стоило терять на этом время. Он и без того перестарался.
Настю сморил крепкий «ерш», Алину-снотворное. Мы выехали на шоссе, прошли по нему километров тридцать, еще десять по проселку, пока не выбрали место для стоянки. Только тогда Настя проснулась, вышла к нам.
— Это сон? — с надеждой спросила она, заспанными глазами оглядывая салон кемпера.
Я разливал кипяток по кружкам, Ваня резал колбасу на бутерброды. Поздно уже, да и обстановка тревожная — не до разносолов сейчас.
— Сама знаешь, что нет, — с сожалением покачал я головой.
— Где мы? — тоскливо спросила она.
Темно за окнами, в салоне тускло горит свет — с таким настроением, как у Насти, могла возникнуть мысль, будто мы находимся в комфортабельной могиле.
