— Почему отравили? Может, он сам?
— К нему дружок Струкова перед смертью заходил. Это доказанный факт. И соседку справа убить пытались… И-за какой-то чепухи двух человек-на тот свет. Глафира Сергеевна жива осталась. А Семе вот не повезло… Чудовище твой брат…
— Я ничего не знала про этого Сему. Честное слово, не знала!
Говорила Настя убедительно, но разве мог я ей верить? Нет, не мог.
— Хотелось бы верить.
— Но я правда не знаю… Ане знала, потому что Эдик мне ничего не сказал… Значит, Эдики сам не знал, что задумал Жмыхов…
— Хочешь сказать, что Жмыхов знал, чем твой братец занимался с Альбертом? И с Альбертом, и с Юрой…
— С Юрой?
— Да, с Юрой Шептулиным.
— У него что, и с ним было?
— А разве нет? — Я в упор смотрел на Настю.
— Ну, может, что и было…
— Было. И драка на свадьбе была. Драка, после которой Юра бесследно исчез. Он в Киров поехал, а за ним-Струков. И все, больше ни слуху о нем ни духу… Шептулина твой брат убил. Сему-афганца. Меня убить пытался, Ваню… Твой братчудовище. И если его убили, туда ему и дорога…
— Не надо так, — умоляюще посмотрела на меня Настя.
— Не надо… Плевать мне на твоего брата. Мне нужно знать, куда подевался Альберт…
— Что сказал тебе Жмыхов? Что с Эдиком? Его убили?
— Не говорил он мне про твоего Эдика. И я не успел спросить…
— Может, он жив?
— А зачем тогда ему нужны вы?.. Если Эдик жив, его хозяева с ним разберутся, через него свои вопросы решат. Но ему нужны вы. Кто из вас наследница, ты или Алина?
— Э-э… Я не знаю… — Настя нервно забарабанила пальцами по столу.
Этот вопрос имел для нее куда большее значение, чем все мои претензии к ее брату. Или даже к ней самой, если она действовала заодно со своим Жмыховым.
А я бы не удивился, если она сама заказала меня. Еще та она штучка…
— А завещание есть?
— Должно быть. Но я не знаю, как там и что… Нет, мне, конечно, тоже что-то достанется… Но я не хочу об этом думать.
— А Жмыхов именно об этом и думает. Поэтому ему нужна твоя голова. И Алины тоже… Вот я и думаю, сдавать вас или нет?
— А ты можешь нас сдать? — всполошенно спросила Настя.
— Но ты же не возражала против того, чтобы нас с Ваней грохнули?
— Возражала!
— Только врать не нужно, — язвительно скривил губы я.
— Возражала… Только меня никто не слушал…
— Хорошая у вас команда, слаженная. Сначала против меня всей толпой, а потом друг друга мочите. И я еще должен тебе помогать…
— А не надо мне помогать, — вдруг обозлилась Настя. — Можешь связать меня и отвезти Жмыхову… Ну, давай! Где у тебя наручники?
Она протянула ко мне сомкнутые в запястьях руки с таким видом, с каким матросы рвут на себе тельняшки.
— Никто вас никуда не сдаст! — не выдержал Ваня. — С нами вы в безопасности! — решительно заявил он и с упреком глянул на меня.
Дескать, не надо пугать женщин, дескать, не по-джентльменски. Тоже мне благородный нашелся… Впрочем, он прав, никто никого сдавать не собирался.
— Вань, а налей мне водки! — с благодарностью посмотрела на него Настя.
— Да, Вань, и водки налей! — насмешливо подхватил я. — И сопли подотри!.. А раз ты у нас такой добрый, то заступай в караул!
Я съел бутерброд, выпил чашку остывшего чая и отправился к себе в спальню. Все равно, что Настя там спала, по-любому это мое место. А для нее Ваня опустит полку второго яруса-ей елевой стороны, себе справой…
Глава шестнадцатая
Я очень хотел спать, но нервы недовольно зудели, лишая меня покоя. Слежка за Настей, перестрелка в лесу, погоня. Ищут нас, а значит, могут найти. Настю и Алину тогда заберут, а нас отправят к праотцам… Нет, страха не было, но терзала досада. Я столько пережил, вляпался в дурную историю, но так и не узнал самого главного — где Альберт и что с ним случилось? Обидно будет погибнуть, так и не узнав ответа на этот вопрос…
И все-таки сон потихоньку меня одолевал. Нервная чесотка отступила, шум в голове улегся, сознание стало вязким и липким, как сладкая вата, веки затяжелели. Я уже почти заснул, когда вдруг открылась дверь и в спальню зашла Настя… Или это сон?..
Если сон, то вряд ли кошмарный. Хотя все могло быть. Ведь неизвестно, что у Насти на уме. Может, Ваня уже остывает на полу с изрядной порцией цианида в крови?.. Хотя нет, кто-то ходит по автобусу помимо Насти. Дверь открылась. Или это Алина? Она заодно с Настей и сейчас вытаскивает из автобуса труп Ивана…
Я притворялся спящим, наблюдая за Настей. Если она сейчас достанет нож, чтобы меня убить, я, конечно же, не позволю застать себя врасплох.
Но Настя расстегнула пуговицу на своих джинсах; тихонько вжикнула «молния». Она пошатнулась, снимая брюки со всем, что подними было, но вовремя оперлась рукой о стену. Пьяная она, на ногах стоит непрочно, но с джинсами все-таки справилась.
Сначала она расстегнула бюстгальтер, а потом сняла его вместе с футболкой. Ловко это у нее получилось. Темно за окнами, да и стекло к тому же затонировано, но все-таки лунный свет проникал сюда. И в этом тусклом рассеянном свете сквозь узкие щелочки меж веками я улавливал волнующие очертания ее тела, даже видел шальной блеск в ее глазах.
— Сейчас посмотрим, как я тебе нравлюсь! — прошептала Настя.
Она коленями встала на край кровати, обеими руками потянулась ко мне, выгнув спину, как это делает приласканная кошка. Я ожил, когда ее руки коснулись моей груди. Не в моих правилах притворяться спящим, когда женщина меня хочет.
Я не пассивный, я активный — такое вот мое сексуальное кредо.
— Ты хорошо подумала? — так же тихо спросил я.
— Хорошо, лучше не бывает. И жалеть ни о чем не буду, — на ушко прошептала она мне и тут же коснулась его языком.
Английские ученые утверждают, что длительный секс-удовольствие сомнительное. Длительный секс — это для тех, кто страдает комплексом неполноценности. На самом же деле секс не должен длиться больше трех-четырех минут, все, что свыше — это уже от лукавого. Но так ведь это английские ученые А во мне во время секса просыпается русский гусар. И шашкой хочется вдоволь помахать, и подвиг во имя своей дамы совершить И пушки должны грохотать, и ананасы в шампанском кувыркаться — куда уж без этого?
А пушки грохотали так, что праздничный салют над Красной площадью мог показаться жалким зрелищем. Сначала Настя пыталась сдерживать себя, чтобы Алина ее не услышала через тонкую перегородку, но со временем забыла обо всем на свете и вместе со мной взлетела на воздух, чтобы с оглушительным треском рассыпаться в черном небе на мириады ярких вспышек…
