— Я не знаю, куда ехать, — мотнул головой Иван. — Надо бы к автобусу, но я не знаю, куда поворачивать.
— А где, по-твоему, наш автобус?
— Ну, где мы его оставили. Я не знаю, где мы! Я не знаю, куда поворачивать!
— Ты думаешь, что автобус остался там, где мы его оставили?
— А вдруг?
— И Алина тебя верно ждет?
— Ну, все может быть.
— А Настя забыла и про нее, и про автобус?
— Может, она просто место не нашла…
— Как у тебя все просто, Ваня. Завидую я тебе.
— Ну, просто не просто, а от ментов мы ушли…
— Спасибо тебе, Ваня!
— Издеваешься? — подозрительно покосился на меня парень.
— Издеваюсь? — удивленно глянул на него я.
— А чего тогда лыбишься?
— Это ирония, Ваня. Это я над собой смеюсь…
Я казался самому себе умным, но это не помешало мне попасть впросак. И в милицию угодили, и под статью попали. А Ваня, которого я считал глупым, вытащил меня из этого дерьма… Ну и кто из нас теперь тупица?
— А ехать нам куда? Прямо?
— Прямо, Ваня. Прямо!
Даже в порыве самобичевания глупо было бы признавать правоту Ивана. Не мог наш кемпер оставаться на прежнем месте. Если Настя побывала в руках у Жмыхова, то и стоянку она сдала, и Алину…
— Вань, тебя на убийство крутили? — спросил я.
— А то!.. Все было так, как ты и говорил! Кольчугин сказал, что ты во всем признался. Но я ему не поверил. Не знаю, говорю, ничего, понятия не имею…
— Это правильно. Это хорошо… А Жмыхов к тебе не заходил?
— Нет. А к тебе?
А ко мне заходил… Сказал, что договорился с Ремезовым. И с Настей, сказал, тоже договорился. Настя заявит о краже, а нас задержали на месте преступления… Жмыхов нам ничего не простил… Нас бы давно уже убили, но Жмыхов парень хитрый. Он ждет, вдруг нас хватятся, начнут искать. А никто нас не ищет, Ваня. Ни сестра твоя, ни дядя твой…
— Дядя?
— Да, твой дядя, который заместитель министра внутренних дел.
— Нет у меня дяди.
— Нет. И Жмыхов об этом знает. Он все про нас знает. Но убивать не спешит. Но все равно нас должны убить. Возможно, при попытке к бегству…
Я озадаченно потер виски подушечками ладоней. Уж не для того ли нам позволили бежать, чтобы затем догнать и пристрелить?.. Но нет, это слишком рискованный план. Тем более что за нами никто не гнался. И над головой не слышно было гулкого шума вращающихся вертолетных лопастей. А впереди относительно хорошая дорога, и свет фар высветил указатель — «Киров. 170 км». В этом направлении мы и свернули. Ночь, машины на шоссе-редкое явление.
— А попытка к бегству была, — спустя время продолжил я. — И бегство тоже. И мы с тобой смываемся из этого чертова города!
— Что-то не хочется смываться, — вздохнул Иван.
— Почему? — с интересом спросил я. — Из-за Алины?
— Из-за нее, — удрученно кивнул он.
— Она уже с Ремезовым… Скорее всего…
— А может, до сих пор в автобусе?
— Ну, если Жмыхов — действительно Альберт, тогда, возможно, она до сих пор там и ждет тебя, — засмеялся я, хотя мне совсем не было весело. — Тогда ничему нельзя удивляться…
— Что значит Жмыхов — действительно Альберт? — непонимающе спросил Иван.
— А то и значит, что ничего не значит. Я спросил у него, где Альберт, он засмеялся и сказал, что Альберт-это он сам. Ловкость рук пластического хирурга… Кстати, он такой же худощавый, как и Альберт…
— А зачем ему нужно было делать пластическую операцию?
— Вот в этом весь смысл. Вернее, отсутствие смысла. Незачем Альберту было перевоплощаться в какого-то там Жмыхова…
— А если Жмыхов появился потом? Если Альберта сначала изуродовали?
— Изуродовали? — поощрительно глянул я на Ивана. — Кто?
— Ну, тот же Шептулин…
— А что, может быть… — Я пальцами мягко сжал свой подбородок. — Настя говорила, что Жмыхов появился уже потом, после того как исчез Альберт…
Правда, она говорила и то, что Ремезов знал его еще с Кирова. Но ведь в Кирове он знал и Альберта… Что, если Шептулин действительно не убил, а всего лишь изуродовал Альберта? Хотел убить, но не вышло. Альберт выжил, вернулся к Ремезову, тот из большой любви помог ему с пластической операцией. Так Альберт Караваев превратился в Игоря Жмыхова.
Логично?.. Логично. Да не совсем.
Хромала логика. А почему? Да потому что Ремезов не просто знал Жмыхова по Кирову, тот еще и работал на него. Потому Эдик и доверил ему ответственный пост, не зная, что Жмыхов — засланный казачок. Это первая трещина в логике. Но ее можно было склеить. Хотя бы суждением о том, что Насте верить нельзя: для нее соврать — что в платок высморкаться. Только склейка эта казалась мне слишком хлипкой. >
И еще одна нестыковка. Почему Шептулин, после того, как искалечил Альберта, еще два с половиной года работал на Ремезова? Если бы он действительно так поступил, то не стал бы Эдик держать его при себе. И это как минимум. А как максимум его бы самого вывезли в лес и закопали. Что, в общем-то, и произошло. Кстати говоря, с подачи Жмыхова. Но почему он тогда тянул с местью почти три года?..
Я пытался найти ответ на этот вопрос, когда впереди показались габаритные огоньки.
Глава двадцать первая
На обочине сиротливо стоял «КамАЗ» с фургоном, кабина у машины поднята. Похоже, водитель копался с мотором, пока не появились мы.
А машина у нас, понятно дело, необычная. К тому же я включил мигалки, когда Иван стал замедлять ход.
Водитель вышел нам навстречу, торопливо вытирая тряпкой измазанные руки. Выражение лица растерянное, озадаченное. Взрослый уже мужик, опытный как по части жизненных, так и питейных ситуаций — о последнем свидетельствовало большое пивное брюхо. Он чувствовал, что встреча с милицией в столь поздний час ничего хорошего ему не сулит.
Вышел из машины. В гражданке я, а представитель патрульно-постовой службы при исполнении должен быть в форме. Но ведь я мог быть оперуполномоченным уголовного розыска, а они почти всегда ходят в гражданке.
— Мужик, до Кирова не подбросишь? — командным голосом спросил я.
— Э-э… Турбокомпрессору меня навернулся, — развел руками водитель.
— Жаль.
Я сел в машину, и мы поехали дальше, хотя давно уже пора было бросить «уазик».
— Я не понял, а мы что, сами в Киров не до-едем? — с искренним удивлением спросил Иван.
— Нас перехватят на ближайшем посту, — скорбно посмотрел на него я.
