Медленно двигаемся вдоль раздачи под шутки и смех компании.
Внезапно голоса стихают. Оглядываюсь и вижу соседей по жилой комнате, шествующих с подносами к столику. Кажется, кто-то из них отпустил обидное словечко в адрес чернокожего гиганта. Тот не остался в долгу и ответил.
Назревала потасовка. Причем я на удивление быстро разгадал маневр уголовников. Поставив подносы с тарелками на стол, они разделились. Цыган Бахтало и «шестерка» Копчик прямиком направились к негру, а Крапивин, сунув руку за пазуху, нырнул в толпу, чтобы зайти с тыла.
Подлость с несправедливостью я ненавидел ровно столько, сколько помнил самого себя. А потому без раздумий рванул за Крапивиным. И надо сказать, сделал это вовремя.
Пока два молодых выродка отвлекали внимание чернокожего парня, в руке уголовника сверкнула заточка.
Дистанция между нами стремительно сокращалась. Я распихивал стоящий в очереди народ и настиг его в тот момент, когда вооруженная ладонь ушла назад для короткого замаха. От смертельного движения отделяло мгновение. И ровно столько же имелось в моем распоряжении.
Подсечки, захваты и прочие приемы единоборства исключались: я не успевал выполнить ничего из этого арсенала, к тому же вокруг толпились люди, создавая жуткую тесноту.
Оставалось одно. Я ударил кулаком в основание черепа.
Будучи боевым пловцом, никогда не нападал на противника со спины, но в данном случае я спасал человеку жизнь. Да и ударил-то не особенно сильно – без размаха, без подготовки.
Однако этого хватило, ведь удар в основание черепа равносилен удару в челюсть. Хорошие боксеры знают, что означает зацепить соперника крюком по челюсти.
Крапивин рухнул как подкошенный, раскидав руки и выронив заточку. Толпа удивленно расступилась. Бахтало с Копчиком тут же испарились.
Я поднял заточку и вручил чернокожему парню:
– Держи. На память. Она могла торчать в твоей печени.
Он проглотил вставший в горле ком и молча принял сувенир.
* * *
Подойдя к финишу раздачи, я заметил стоящего в конце чернокожего юмориста. Его поднос был полон – по-видимому, он поджидал нас.
– Новенькие? – спрашивает он.
– Да, третий день тянем лямку.
– Возьмите салат. Рекомендую! Очень вкусный.
Беру два. Один ставлю на свой поднос, другой – на поднос Чубарова.
– И как вам здесь? Наверное, трудитесь на хозработах у коменданта?
Нехотя отвечаю:
– Пока ничего не поняли. Потому что ваш комендант затрахал.
– Мы все прошли через «школу молодого шахтера», – скалит ослепительно-белые зубы африканец и идет вместе с нами за свободный столик.
Присаживаемся и начинаем с аппетитом поедать первое блюдо, ибо на свежем воздухе прилично проголодались.
– Меня зовут Даниэль, – представляется сосед. – Работаю гоблином.
– Кем?
– Проходчиком, – смеется он. – Привыкайте, тут каждое нормальное название имеет два-три жаргонных значения.
Называем свои имена:
– Евгений.
– Андрей.
– Спасибо за помощь, – благодарит он. – Если бы не ты, Евгений, то не избежать мне острой заточки. Теперь я твой должник.
Отмахиваюсь:
– Брось. Надеюсь, и ты поступил бы так же…
Мы хлебаем первое. Вдруг новый приятель спохватывается и с гордостью говорит:
– Я родом из Ботсваны.
– Как же тебя сюда занесло?
– А-а, – машет тот ложкой, – длинная история. Как-нибудь при случае расскажу.
Даниэль чрезвычайно общителен и не умолкает даже тогда, когда его большой рот набит пищей. Он высок, кучеряв, с длинными конечностями и огромными ладонями. В остальном его внешность мало отличается от среднестатистического выходца с Африканского континента. Пообщавшись с ним несколько минут, с удивлением обнаруживаю, что он умен, начитан и неплохо владеет русским языком, подчас используя заковыристые литературные обороты.
Заморив червячка салатом и супом, мы сбавляем скорость поглощения блюд. Второе, состоящее из гречки и котлеты с подливкой, мы поедаем спокойно.
– Скоро выходной, – довольно объявляет Даниэль.
– Мы не в курсе. Когда?
– Послезавтра.
– Жаль…
– Почему?
– Не получится отдохнуть. Нам еще два дня отрабатывать трудовую повинность у коменданта.
– Не расстраивайтесь, еще отдохнете и поболеете за участников блицтурниров.
– Значит, сучка из московского офиса не обманула и здесь действительно проводятся турниры?
Парень удивленно таращит глаза.
– Какая сучка?
– Та, что готовила контракт. Она много чего плела – думал, и с турнирами надула.
– Нет, с турнирами все в порядке. И вообще, скажу я вам, если бы их не проводили, то люди здесь просто сходили бы с ума.
– Неужели все так плохо?
– Не то чтобы плохо… Две недели пашешь и, естественно, устаешь, организму нужен отдых. А чем на шахте заниматься в выходные? Наверх не выпускают, развлечений никаких. В магазине, – кивает он на трехметровую витрину, примостившуюся между раздачей и выходом, – минимальный набор больного холостяка.
– Почему больного? – робко интересуется Чубаров.
– Да потому, что нет никакого алкоголя, кроме пива. Да и того больше литра на глотку не дают. Разве это жизнь…
Отодвигаю пустую тарелку. Берусь за компот.
– Скажи-ка, Даниэль, а что представляют собой эти конкурсы?
– Смотря какие. Мне, например, по душе кольцевые гонки на вагонетках.
Мы с врачом едва не поперхнулись.
– Как это – «гонки на вагонетках»?
К этому моменту мы закончили обед. Даниэль поднимается из-за стола и предлагает:
– Пойдемте, покурим. Там и расскажу…
* * *
Мы стоим в курилке, расположенной рядом с лифтовым холлом и по соседству с вонючим туалетом. Мы с Чубаровым не курим, зато Даниэль дымит за троих. И посвящает нас в таинства местных развлечений:
– …Несколько лет назад, когда здесь только все начиналось, геологи пробурили несколько разведочных шурфов и в одном нашли то, что искали, – минерал рениит.
На месте этого шурфа начали строить шахтный ствол, от него потянулись штреки. Поначалу все они давали минерал, но с дальнейшим прохождением резко беднели. И тогда начальство, чтобы не тратить зря бабки и не долбить скалу вслепую, решило сделать штрековое кольцо…
Из того, что говорил Даниэль, я понимал меньше половины. Но тут не сдержался:
