Погрузившись в воду, он на несколько секунд теряет способность говорить, что заставляет меня всерьез усомниться в его пригодности к работе в таких условиях.
– Сейчас… Сейчас, Женя… Я немного привыкну… – наконец слышится его голос.
– Окунись с головой и энергично подвигайся, – советую я.
Он исчезает под водой, спустя несколько секунд шумно появляется на поверхности и быстро проплывает по кругу вдоль бетонных стен.
– Легче стало?
– Да, вроде уже не так холодно, – улыбается он.
– Зажми зубами шланг и попробуй подышать на поверхности.
Он послушно исполняет приказ.
– Теперь опусти голову в воду – неглубоко, сантиметров на тридцать, и продолжай дышать.
С минуту Даниэль находится под водой. Сначала воздух на поверхности пузырится слишком интенсивно, парень волнуется, отчего дышит неравномерно и часто.
Вытащив его на поверхность, спокойным голосом подбадриваю:
– Молодец, все нормально. Ты ничем не хуже других новичков в дайвинге.
– Женя, есть одна проблема: мне не хватает воздуха. Можешь подбавить?
– Могу, но так он быстрее закончится в баллоне.
– Что же делать?
– Успокоиться и дышать ровнее. Представь, что ты в своем родном соленом озере. Черт… забыл, как оно называлось.
– Суапэн.
– Точно, Суапэн. Давай на второй заход и нырни глубже – на пару метров.
Уходим под воду вместе. Держусь рядом, наблюдаю за Даниэлем и контролирую каждое его движение.
Постепенно он осваивается и даже подает какие-то знаки.
Кстати, надо обучить его нашему языку, показать и объяснить значение самых необходимых жестов. Пригодится.
* * *
Время первого практического занятия я ограничил десятью минутами. Вряд ли организм Даниэля был приспособлен к таким экстремальным условиям, и я решил не рисковать.
Покинув воду, мы отмываемся в теплом душе и перемещаемся в столовую комнату.
Вынув бутылку спирта, оставленную для меня комендантом, наливаю в кружки по глотку. Унюхав запах крепчайшего алкоголя, приятель веселеет.
– Ты неплохо здесь устроился! – восклицает он. – А закуска есть?
– Только вчерашний хлеб, – двигаю тарелку с черствыми корками.
Негр опрокидывает в себя спирт, занюхивает хлебом и тянется к сигаретам.
Я невольно смеюсь:
– Дружище, ты совсем обрусел на этой шахте. На родине пробовал чистый спирт?
– Нет, что ты! Там мы пили вино или пиво. Спирт и самогон я впервые попробовал в России.
– Да, с крепким алкоголем в нашей стране полный порядок. Кстати, пока занимаешься дайвингом, советую поменьше курить – эти вещи плохо совместимы.
– Хорошо, буду дымить по вечерам.
– Согрелся?
– Вполне.
– Тогда туши сигарету и пошли, попробуем тебя на глубине.
Снова натягиваем костюмы, берем маски, ласты, фонари и выходим из бытовки. По пути к размывочной площадке показываю Даниэлю несколько жестов для общения под водой и объясняю их значение.
* * *
Прибывая, вода все ближе подходит к горизонту размывочной площадки, на которой трудятся парни в прорезиненных робах. Решаю совместить второе практическое занятие с очисткой протоки.
– Вот что, Даниэль, – инструктирую перед погружением, – сейчас мы опустимся до дна и включим фонари. Ты немного освоишься, после чего я залезу в протоку, а ты останешься у ее горловины.
– Хочешь начать работу?
– Да, я буду подтаскивать из протоки к горловине куски породы, а ты займешься их погрузкой в корзину. Идет?
– Попробую.
– Если почувствуешь на глубине дискомфорт, потихоньку всплывай на поверхность. И запомни главное: глубина не терпит суеты, необдуманных действий и паники.
Следуя моему совету, Даниэль сразу прыгнул в подстволок, продышался, стиснул зубами шланг и ушел под воду. Я последовал за ним.
Медленно опускаясь ко дну, мы включаем источники света. Веду напарника к горловине и постоянно поглядываю в его сторону; как ни крути, а натаскивать новичка в подобных условиях мне приходится впервые. Пока он держится молодцом. Посмотрим, что будет дальше…
Мы у дна. Впереди на фоне светло-серого бетона темнеет входная горловина. Течение по-прежнему слабое. Временами мне кажется, что его нет совсем.
Жестом спрашиваю у напарника:
«Ты как?»
«Порядок», – отвечает он.
«Жди здесь. Я пошел».
«Удачи…»
Захожу в протоку, преодолеваю расчищенный участок.
Обычно, работая здесь, я не очень спешу, экономя силы. Сейчас приходится все делать быстро, ибо страшновато надолго оставлять Даниэля в одиночестве.
Расчищенный мной участок достиг длины более сотни метров. Но этого все равно мало – течение слишком слабо, а впереди, если Даниэль не ошибается, остается двести или триста метров забитой кишки. «Не успеть, – размышляю, выдергивая камни. – Даже вдвоем не успеть…»
Набрав полные руки обломков, плыву назад, освещая путь прицепленным на лоб фонарем. У выходной горловины встречает Даниэль. Кажется, с ним все в порядке.
Сгрузив камни на дно, спрашиваю:
«Ты как?»
«Норма!» – показывает он.
«Загружай в корзину. Я на вторую ходку…»
* * *
Опасаясь застудить непривычного к ледяной воде Даниэля, я ограничился двумя ходками в протоку. Собранных мной камней едва хватило на одну корзину, но это было лишь началом совместной работы.
– Сейчас хорошенько погреемся и нырнем в третий раз, – посвящаю напарника в рабочие планы и подаю Вениамину тяжелую корзину.
Он принимает ее прямо с площадки, так как поверхность воды не доходит до края всего сантиметров на двадцать.
– А что потом? – спрашивает Даниэль.
– Пообедаем и опять сюда…
Мы намереваемся подняться по лесенке, и в этот момент на размывочной площадке появляется группа людей в белых одеждах. Начальство сопровождает немыслимое количество охранников – человек пятнадцать или двадцать.
Позабыв о холоде и намерении поскорее покинуть воду, мы с Даниэлем плаваем на поверхности и изумленно глядим на гостей…
Впереди шествует исполнительный директор. Кажется, директора зовут Анатолий Вадимович. Да-да, Анатолий Вадимович Гаврилов.
За ним, приотстав на почтительные полшага, идут три человека в таких же белых комбинезонах и касках. Ранее я встречал только одного – главного инженера шахты.
