Покинув салон, я поднял капот; постоял с минуту, осматривая «кишки» – головку цилиндров, пыльные провода, воздушный фильтр… Все было на месте, все казалось исправным.
Вздохнув, я снова уселся в водительское кресло. И сам того не желая подумал: «Неужели он угадывает мои мысли? Глупости, конечно, но… почему же отказывается ехать именно сегодня?..»
– Приятель, – сказал я вслух, – уверяю тебя: мы еще увидимся.
Я прислушался, словно автомобиль мог ответить.
«Швед» упрямо молчал. Пришлось морщить лоб и чесать затылок…
Оставить автомобиль у подъезда собственного дома и умотать минимум на год мне не позволяло воспитание. По-человечески было жаль машину – искалечат, разобьют, разворуют местные гопники за здорово живешь.
До вылета оставалось не так уж много времени. И тогда я предпринял последнюю попытку, мысленно представляя, как достану из салона сумку, шибану ногой дверку и поплетусь к трассе ловить такси.
Автомобиль не реагировал.
Моя рука потянулась к дверной ручке… И тут меня осенило.
– А ведь это выход! – воскликнул я.
Дядя Паша – мой сосед по лестничной клетке, настоящий герой – кавалер двух орденов Славы, заядлый рыбак и просто замечательный мужик. Ему под девяносто, жена немного моложе; оба часто болеют. А самое главное – у него имеется неподалеку пустующий гараж. Ну как пустующий? Заваленный всевозможным рыбацким хламом, но без машины.
– Подожди, дружище, – покидаю салон. – Кажется, я нашел тебе надежное пристанище.
Забегаю в подъезд, вызываю лифт, поднимаюсь на свой этаж…
До некоторых пор мы с Павлом Петровичем и его женой Верой Степановной только здоровались, встречаясь в подъезде или около дома. А года три назад произошел случай, после которого по-настоящему сдружились. Выехав тогда со двора на «шведе», я повернул в сторону загородной базы «Фрегата» и неожиданно заметил престарелого соседа, сидящего на парапете возле станции метро. Что-то заставило принять вправо и остановиться. Я давненько его не встречал – может, что-то случилось?
Старик отрешенно глядел в асфальт. На коленях лежала крышка от картонной коробки, в ней были аккуратно разложены ордена и медали – его награды, кровью заслуженные на войне.
Я присел рядом.
– Здорово, дядя Паш.
Он посмотрел на меня выцветшими глазами. Не узнал.
Потом бледные губы тронула мимолетная улыбка.
– А, это ты, Женя. Здравствуй.
– Ты чего здесь?
– Да вот, – вздохнул он, – решил продать. На кой они мне…
– Как здоровье?
– Мое нормально.
– Веру Степановну давно не видать. Здорова ли?
– Болеет, – махнул он жилистой рукой. – Две недели не встает. И не знаю, встанет ли…
Голос старика задрожал.
Я забрал с его колен картонную крышку, сложил награды в целлофановый пакет и сунул в карман пиджака Павла Петровича. Тут же выгреб из собственного бумажника все деньги до последней купюры и положил в шершавую ладонь.
– Возьми, дядя Паша. И не продавай свою доблесть людям, которые ее недостойны.
Старик все-таки расплакался. Спрятав деньги, он снова вынул награды, поцеловал их. И прошептал мне вслед:
– Спасибо, сынок…
Примерно через неделю в мою дверь позвонили. Открыв дверь, я увидел пожилых супругов. Выздоровевшая Вера Степановна была в нарядном платье и держала большое блюдо с только что испеченным пирогом. Павел Петрович надел парадный костюм, на пиджаке которого позвякивали ордена и медали. Весь вечер мы пили чай, говорили… С тех пор и стали настоящими друзьями.
Нажимаю кнопку звонка. Дверь открывает сам ветеран.
– Здорово, Женя. Заходи.
– Извини, дядя Паш, спешу. В твоем гараже местечко не найдется?
– Ты же знаешь – он пустой. А что случилось?
В двух словах объясняю ситуацию. Старик ни минуты не раздумывает.
– Ставь, конечно! Неужто я по-соседски не помогу!..
Прихватив ключи, спускаемся во двор, садимся в машину. И о чудо! Упрямец заводится с первой попытки.
Едем в гараж. Движок утробно урчит, авто отлично слушается руля, покрышки весело шуршат по асфальту. А я молчу, оценивая странное поведение «шведа». То ли он на самом деле имел душу, то ли бог услышал мои мольбы…
* * *
Лет тридцать назад я принял крещение в одном из приходов Русской православной церкви, заплатив за «таинство обряда» несколько советских рублей. В обмен мне было обещано многое: благодать божия, опека ангела-хранителя, молитвы святых за меня и моих близких. Все это время я верил в обещанные блага, исправно посещал церковные службы, заказывал требы, покупал всевозможную утварь и книги, щедро жертвовал в ящики различного объема. В год я отдавал церкви не менее месячного заработка, но благодати так и не дождался. Более того, трижды чуть не погиб, получил несколько ранений, перенес пару серьезных операций, а в довершение лишился профессии… Вера во Всевышний разум у меня оставалась – до сих пор изредка разговариваю с ним, советуюсь, прошу прощения, помощи и сострадания. А вот о посредниках в рясах предпочитаю не вспоминать. Так лучше. И для меня, и для них.
Во всем остальном мне в жизни везло. Я родился и жил до семнадцати лет в Саратове – красивом провинциальном городе на Волге. Я бесплатно получал хорошее образование; верил в справедливость и никого не боялся: ни бандитов, ни педофилов, ни врачей, ни сотрудников милиции. Пока я учился в младших классах средней школы, мама несколько раз в неделю приводила меня в общедоступный бассейн и сдавала тренеру – седовласому добряку Вениамину Васильевичу. С ним тоже сказочно повезло: во-первых, он был заслуженным мастером спорта и чемпионом Европы; а во-вторых, когда я поумнел и окреп, он взял меня с собой на Черное море, где к ластам и маске добавилась диковинная штуковина – акваланг. С той незабываемой поездки морские глубины стали для меня мечтой всей жизни.
Так обычное мальчишеское увлечение, навязанное мамой «для общего развития организма», превратилось в серьезную спортивную карьеру. За пару лет до окончания школы я стал показывать неплохие результаты, побеждал на чемпионатах, выигрывал кубки. И ковал свое будущее.
Глава третья
Российская Федерация, Москва – архипелаг Земля Франца-Иосифа. Наше время
Путь до укромного местечка, где находится гараж, занимает не более трех минут.
Дядя Паша распахивает ворота, я помогаю прибраться и освободить пространство для немаленького автомобиля. В основном гаражное нутро занято рыболовными причиндалами, но попадается и бытовой хлам: радиаторы отопления, трубы, старые оконные рамы, доски, слесарные и плотницкие инструменты…
