— Не гони, Хамзат, — обратилась женщина к водителю. — Выезжай медленно, спокойно. Сколько я тебя учить буду…
— Харашо… — с сильным кавказским акцентом ответил водитель и послушно сбросил скорость. Машина выбралась на улицу и быстро затерялась в потоке…
* * *
— Не пугайте меня, — попросила женщина. — У меня желудок слабый… Ой, мне выйти надо…
— А что мне вас пугать… Пугать уже поздно. Вы стали соучастницей убийства члена Совета Федерации от Чечни. Теперь вам опасаться следует не только правоохранительных органов, но и мести чеченцев. Фу… Конвоир, проводи ее в туалет…
Старший следователь по особо важным делам Иван Арнольдович Бойко смотрел на женщину своими всегда мутными глазами через толстые линзы очков так сурово, словно готовился прочитать ей приговор о смертной казни на электрическом стуле.
Женщина стремительно покинула кабинет в сопровождении конвоира, а Иван Арнольдович снял трубку внутреннего телефона и набрал номер.
— Бойко… — представился он. — И что экспертиза скажет?
При том что Иван Арнольдович сам был человеком мелким, голос имел такой, от которого могли бы загудеть церковные колокола.
— Ничего утешительного, Иван Арнольдович, — прозвучал ответ, за которым последовал сонный вздох. — На сумочке отпечатки пальцев стерты салфеткой. Остатки салфетки явственно видны на поверхности даже невооруженным глазом. И эта картонка там, в сумочке, внутри. Визитка, что ли… Валькирия, в стиле Бориса Вальехо… Может, просто картинка женщине понравилась, вот и носила ее с собой, а мы сразу воспринимаем это как визитку?.. Боюсь, что это поведет следствие по неверному пути. Но это вам решать, Иван Арнольдович. Так… Дальше что? На запорных ручках окна в курительной комнате отпечатки тоже уничтожены. Мы предполагали, что при выпрыгивании из окна человек должен положить ладонь на подоконник, потому снимали отпечатки со всего подоконника полностью. Но там их столько, что невозможно кого-то выделить. Я передал самые отчетливые на идентификацию в картотеку. Часа через два вам перешлют результат на электронную почту. Ваш адрес они знают. Еще есть верхние отпечатки кулака. Исходим мы при этом из представления, что опереться кулаком на подоконник можно только сверху. Кулак был маленький, скорее всего женский или детский. Я допускаю, что это убийца опиралась кулаком, когда из окна выпрыгивала. Но внизу никаких следов, хотя она должна была обязательно продавить землю своими шпильками. И идентифицировать ее по отпечатку кулака можно будет только в том случае, если вы ее поймаете.
— А чтобы ее поймать, мне нужно ее идентифицировать, и знать, кого ловить… — басом проворчал старший следователь.
— Ну, по отпечаткам определить преступника удается редко. Вы их и без того ловите… — Эксперт явно хотел польстить Бойко.
— Что в самой сумочке интересного?
— Интересного ничего. И не интересного тоже ничего. Кроме картинки — Валькирии. Хотя это дамская сумочка, а не бумажник, там лежали только деньги. Не много, только чтобы за ресторан расплатиться, если она вообще платить собиралась. Даже помады не было, иначе мы по остаткам слюны смогли бы хоть ДНК определить. Ни расчески с волосами, ничего. Нет следов. Видимо, опытная женщина, все хорошо продумала. Я отдал сумочку на исследование по поводу поиска следов металла. Где-то же она прятала свое оружие. Результат будет только завтра к концу дня, раньше никак не получится.
— Ладно. Не буду больше вас задерживать.
— У меня сегодня у сына день рождения. Тороплюсь…
— Поздравьте от меня.
— Обязательно. Он вас помнит. Вы с ним коллеги — за «Спартак» оба болеете.
— Был бы футбол хороший, а болельщики всегда найдутся…
* * *
Положение было тупиковым — следов никаких, и варианты поиска только отдаленные. Никто не видел, как женщина выпрыгивала из окна. Оперативники ФСБ и МВД обошли все квартиры в соседних домах, но никто ничего подозрительного не заметил. Правда, одна пожилая женщина, гулявшая во дворе с внучкой, видела, как двор покидала машина. Иномарка. Большая. Черная. Вот и все, что она смогла сказать. Она бы и не запомнила, если бы машина сначала не ехала очень быстро, а потом, как по команде, замедлила ход. А уж про ее номера можно было бы и не спрашивать, хотя Бойко все же спросил на всякий случай, естественно, бесполезно. На номер женщина не посмотрела. Видеокамер наблюдения на подъездах нет. Есть на двух, но в другой стороне дома, где живет публика более состоятельная. В ресторане камеры установлены, но уже месяц как не работают. Ни внутри, ни снаружи. Хозяева заведения дважды обращались в обслуживающую фирму, там только обещают прийти и отремонтировать, но пока не торопятся. Да их особо и не торопили, поскольку в ресторане ни разу еще не было каких-то криминальных инцидентов.
Охранники хватились убитого слишком поздно, когда один из посетителей вышел покурить, обнаружил тело и сообщил официанту. Официант сначала сообщил хозяину ресторана, а тот уже охранникам, которые чуть не убили женщину, пришедшую в ресторан с предполагаемой убийцей. Хотя факт, что убийство совершила эта женщина — высокая, стройная, внешне привлекательная, спортивного вида, — не доказан, а только является предположением, поскольку сама женщина пропала. Но ведь и с ней что-то могло случиться.
И эта подружка ее… Подружка, сообщница или вообще посторонний, как она говорит, человек. Знает только, что высокую женщину зовут Валентиной. Фамилию не знает. Сама она только сегодня утром приехала из Волгограда, хотела найти в Москве работу. В Самаре в поезд села Валентина, вот и познакомились. Она обещала и с работой помочь, и с жильем тоже. Хотя предлагала на первое время, хотя бы на три дня, устроиться в гостиницу, даже посоветовала, в какую лучше. Женщина и пошла. Это оказалась не гостиница, а общежитие, хотя часть комнат использовалась в качестве гостиничных. Оплата была божеская, производилась сразу и без всяких отчетных документов. Больше ничего сказать про Валентину женщина не могла. Встретились, как и договаривались, уже вечером, Валентина пообещала сводить в приличный и дешевый ресторанчик поужинать. И вот во что это вылилось. Билет с поезда женщина предъявила, хотя это еще ничего не доказывало. Но все равно и этот путь поиска оказался пока тупиковым.
Окажись видеокамеры работающими, можно было хотя бы просмотреть, кто заходил в ресторан и кто выходил из него. Швейцара в заведении не держат. Ночью к дверям собственных охранников ставят, а в другое время, когда посетителей нет, охранники на кухне сидят и традиционно что-нибудь жуют. Из-за нерадивых «вышибал» ресторана, как раньше называли охранников, из-за неработающих камер видеонаблюдения, из-за всего этого следствие не могло набрать обороты, и не было возможности раскрыть дело по горячим следам. А чем больше времени проходит обычно в поисках малейшей зацепки, тем меньше вероятность вообще дело раскрыть. Зацепка нужна обязательно. И она, как правило, всегда бывает, только необходимо вовремя увидеть ее и захватить. Но пока Иван Арнольдович такой зацепки не видел.
Просидев в раздумьях несколько минут, старший следователь снова взялся за телефон и о позвонил патологоанатому. Конечно, о результате вскрытия еще говорить рано, но хотя бы о характере ранения и оружии вопрос задать можно.
