Новый часовой, небольшого роста, похожий на надутый шарик, бодро прошел круг по мизерному палаточному городку. Разводящий постоял перед палаткой, покурил и ушел спать или заниматься какими-то своими делами. Валидов опять не стал спешить, потому что после сигареты человек обычно сразу не засыпает и любой шум может привлечь внимание. А будет шум или нет, это не воля одного только нападающего, но и воля того, на кого нападают. Старший лейтенант хорошо помнил случай, когда он сам и трое его солдат пытались «снять» часового у базы бандитов. Часовой оказался настолько крепким физически, что не реагировал ни на какие удары. А каждый из этих ударов мог бы свалить нормального человека стопроцентно. Это дало повод понять, что рассчитывать на «отключающий» удар следует не всегда, хотя и отказываться от этих ударов тоже неразумно.
Часовой прошел еще три круга. Дольше ждать уже не имело смысла, да и время поджимало. Дождавшись, когда часовой скроется за жилой палаткой, Валидов проскользнул тенью за палатку-кухню и притаился за углом, дожидаясь звука шагов. Часовой, похоже, научился здорово ходить строевым шагом, даже на посту от этой привычки шлепать подошвой по земле отучиться не мог, и слышно его было хорошо.
А за такую походку на посту обязательно следовало наказывать…
2
Старший лейтенант Валидов к строевому шагу всегда относился с прохладцей. Конечно, как каждый офицер, ходить строевым шагом умел и солдат своих учил, тем не менее не зацикливался на подобном методе передвижения, поскольку этот метод годился только для отдельных исключительных случаев, и сильно мешал осваивать другие методы, которым Гази Талгатович отдавал много и своего времени, и времени солдат, потому что часто от умения передвигаться скрытно и неслышно зависит твоя жизнь. Так и сейчас, даже если бы часовой не топал ногами, он все равно не услышал бы старшего лейтенанта, тем более что Валидов каждый свой шаг соотносил по времени с шагом часового. Остальное было просто. Старший лейтенант подождал, когда часовой пройдет передний угол палатки, и после этого сам шагнул за палатку, обошел ее по кругу быстрым, но неслышным шагом так, чтобы оказаться у часового за спиной, поднял свой автомат, занес приклад и кашлянул. Часовой стал медленно оборачиваться, не понимая, кто у него за спиной кашляет, и тут же получил прикладом в челюсть. Можно было бы, конечно, и не кашлять, можно было сразу тем же самым прикладом ударить по затылку, но последствия от удара в челюсть и удара по затылку бывают разные. Валидов просто пощадил часового, отправив его только в глубокий нокаут, а не в госпиталь.
Планшет с бесчувственного человека снять было легко. Старший лейтенант сначала раскрыл его, чтобы проверить наличие карты. Пальцы привычно нащупали маленький и тонкий, как карандаш, фонарик. Такими фонариками все офицеры пользуются, и сам Валидов пользовался. Слабый, не рассеивающийся луч осветил карту под пленкой. Да, это была та самая нужная карта района. Еще в планшете лежали семейные фотографии, какие-то документы, водительское удостоверение и всякая мелочь. Все это он вывалил на землю рядом с распростертым часовым, который уже начал подавать признаки жизни. И только перед самым уходом Валидов обратил внимание на футляр на боку часового. Это был футляр от бинокля с тепловизором. Приподняв его, старший лейтенант по весу убедился, что это не просто коробка для сбора мусора, и снял бинокль.
— Раис! — вдруг раздался голос из палатки. Видимо, так звали часового. — Раис! — требовательно повторил голос.
Часовой открыл один глаз, но он был мутным и ничего не соображающим.
— Спи… — шепотом посоветовал Валидов. — Тебе покой нужен. Спокойной ночи, малыш. Я больше не буду тебя бить.
Прихватив с собой оружие часового, которое бросил через десять шагов, он скрылся в темноте. Пусть теперь ищут его, пусть даже догнать попытаются. Возможно, у кого-то в группе найдется еще один такой же бинокль. Но и у Валидова он есть и поможет определить приближение поисковиков заранее и вовремя скрыться.
* * *
Далеко Валидов уходить не стал, но опять остановился между блокпостом и районным центром. Теперь, имея на руках бинокль с тепловизором, он имел возможность больше видеть и меньше опасался за свою жизнь. Начал старлей наблюдение, естественно, с блокпоста.
Часовой пришел в себя, кажется, не сразу. По крайней мере сам старший лейтенант Валидов не сильно торопился, когда от поста удалялся. Он только первые метры пробежал, а когда автомат часового выбросил, то вообще пошел пешком. Было в лагере время для того, чтобы поднять шум и осмотр близлежащего пространства произвести. Однако то ли Валидов удар не рассчитал и слишком сильно приложился прикладом к челюсти часового, то ли у самого часового челюсть была слабым местом, то ли часовой просто с испугу долго не решался поднять тревогу. Трудно предположить, что вызвало задержку, но, когда Валидов достал бинокль, включил тепловизор в ночном режиме, подстроил его по своим глазам и стал рассматривать палаточный городок, там только-только поднялась тревога. По крайней мере из палаток вышли лишь двое омоновцев и двинулись за палаточную кухню. На самом же блокпосту загорелся прожектор, поблуждал по дороге и по ее окрестностям и направил свой луч на палаточный городок. В это время раздалось несколько автоматных очередей, погасивших свет, а потом и ручной пулемет ударил сначала в бетонные блоки блокпоста, потом перебрался на палатки.
Валидов сразу определил, что обстрел ведется со склона, и не с самого близкого и удобного расстояния. Конечно, для атаки на блокпост лучше было бы использовать точку, находящуюся значительно выше. Однако произошло, видимо, что-то такое, что помешало нападавшим выйти на такую точку. А догадаться, что произошло, было нетрудно. Действия старшего лейтенанта спровоцировали на блокпосту и в палаточном городке тревогу, и бандиты потеряли момент неожиданности нападения, которое готовили, и потому вынуждены были начать обстрел раньше, с неудобной позиции, впрочем, без шансов на большой успех. Правда, какой-то успех все же был. Валидов видел в бинокль, как омоновцы оттаскивают в палатку одного, похоже, убитого, и одного раненого. Раненый сам помогал себя тащить, лежа на спине и отталкиваясь одной ногой.
Два выстрела из подствольного гранатомета оказались бесполезными, поскольку обе гранаты взорвались далеко от цели. Стрелять из «подствольника» по блокпосту вообще было делом пустым и глупым, поскольку осколки не в состоянии повредить или пробить бетонные блоки — разве что граната попадет в амбразуру. Но для такого попадания стрелять необходимо прямой наводкой с близкого расстояния.
Гази Талгатович попытался привычно вычислить количество стволов, направленных на пост, и сумел подсчитать, что, кроме ручного пулемета, огонь ведут три автомата Калашникова, один из которых АК-47, а два модификации АК-74
[11]
, и еще два каких-то ствола, определить которые по звуку было трудно. Но они отличались более низкими вибрациями, следовательно, имели больший калибр.
