Четверо десантников выбрались из автобуса. Оглядывались и втягивали грудью весенний воздух. Прапорщик уже практически не пользовался тростью, храбрился, пытаясь шагать ровно. Кравцов, как всегда, подшучивал над ним и Никитиным, в ответ получая той же монетой. Батяня не препятствовал, как обычно это делал, а, хлопнув веселого старлея по плечу, сообщил:
– Ну что, думаю, надо навестить «Звездочку», традиция. Да и полковника Косарева помянуть надо, хороший был разведчик, без него мы бы вряд ли доехали. Посидим, выпьем, все равно завтра выходной. Кто против?
– Я «за»! – Кравцов поднял руку вверх…
Прапорщик неуклюже оперся на трость, чуть не упал. Потом выдал долгую матерную тираду, говорящую о том, что всеми темпами идет на поправку. И лишь после этого культурно закончил:
– Я тоже.
– Костя, а ты чего молчишь?
Никитин открыл было рот, но тут влез Кравцов:
– А он вспоминает, сколько китайцев поминать придется, все никак не сосчитает.
– Кто-то давно не бегал двадцать километров при полной выкладке?
– Молчу, товарищ гвардии майор.
Кафе «Звездочка» только что открылось, утро практически. Поэтому народу еще не было, не успели собраться.
Буфетчица Светлана, завидя, кто пришел, расцвела как майская роза.
– Здравствуйте, товарищ майор! – остальных словно и не видела. – Что-то и не заходите к нам вовсе, все в делах, заботах, службе. А я уж и соскучиться успела.
Батяня кивнул в знак приветствия:
– Здравствуй, Светлана. Действительно дела были, вот и не заходил. Но теперь-то я здесь, зашел вот.
Помолчал чуть, собираясь с мыслями:
– Ты нам сообрази быстренько выпить и закуски, а я потом рассчитаюсь. Хорошо?
– Хорошо, товарищ майор.
Кравцов пробормотал какую-то колкость, но смолк, едва Лавров оглянулся на него. Буфетчица тем временем вытерла со стола, принесла запотевшую бутылку водки, словно заранее знала о визите бравого майора и охладила до слезы, принесла закуску…
Десантники расселись, налили, и Батяня привычно провозгласил тост:
– За ВДВ!
